Читать книгу - "На перепутье - Александра Йорк"

Зазвонил телефон. Эйдриа была вне себя от волнения.

— Леон! Кто-то скупает все твои работы! Повсюду! Я только что разговаривала с приятельницей, членом Художественного совета. Она позвонила, чтобы сказать, что город собирается продать твою скульптуру из Центрального парка. Фло предлагает откупить ее у какого-то мужика, который, как она говорит, систематически скупает все твои работы, до каких только может добраться. Ты об этом знаешь?

— Да, знаю. Фло позвонила мне почти две недели назад, до первой сделки. Судя по всему, этот мужик покупает в спешке. Говорит, что хочет собрать все мои работы в одном месте.

— Где? Хочет музей твоих работ? Или что?

— Не знаю. Фло тоже не знает. Она с этим типом никогда не встречалась, все дела обсуждаются по телефону, но она его обожает, потому что он платит наличными и вперед.

— Что значит — ты не знаешь? Кто-то скупает твои работы, а ты не знаешь, кто и зачем?

Леон рассмеялся.

— Не знаю, и мне наплевать.

— Ну, если тебе наплевать, что случится с твоими работами, то мне нет! Черт побери, Леон, ты должен подумать о своем месте в истории! Именно поэтому мы сейчас выступаем за принятие федеральных законов о защите прав художника на свои работы после их продажи. И Фло зарабатывает целое состояние! Ты что-нибудь получаешь?

— Ни хрена, Эйдриа. И мне не нужны права на мои работы после их продажи. Они становятся частной собственностью того, кто их купил. Если бы я спроектировал и построил дом, разве меня интересовало бы, кому его владелец его перепродаст? Наплевать и забыть.

— Забыть? — изумленно переспросила Эйдриа. — Ты рехнулся? Это же не здания, придурок. Это искусство!

Леон поморщился, когда она швырнула трубку.

На третьем этаже, в помещении, предназначенном для публичных слушаний, телевизионщики с трудом пробивались сквозь толпу протестующих, дабы осветить то, что стало центральным событием в вечерних местных новостях Нью-Йорка. Возмущенных было примерно втрое больше, чем рассчитывала Парковая комиссия. К группам активистов, которые вечно путались под ногами, нарушали порядок слушаний и мешали делам городских парков, защищая одно или протестую против другого, уже привыкли. Но данное сборище явно свидетельствовало о тщательной предварительной подготовке. Джина Лопез занимала пост председателя Парковой комиссии всего год с небольшим и сегодня чувствовала себя очень неуверенно.

К микрофону снова направилась рыжая женщина. Джина не могла определить, к какому из двух лагерей, собравшихся в комнате, принадлежит эта молодая женщина. Один лагерь — это группа людей из мира искусства: одеты они были обыденно, но продуманно. Вторая — люди в дорогих костюмах и женщины в меховых шубах. Но и та и другая решительно требовали, чтобы «Солидарность» осталась на своем месте.

— Художник не виноват, что ваш департамент никак не может помешать людям садиться на его произведение, как на скамейку, — говорила тем временем Дениз Соммерс. — Вы должны были защитить эту скульптуру от публики с самого начала. Ведь это же произведение искусства, а искусство — это история! И ваша работа, а также задача музеев сохранить эту историю для потомков. Если ваш департамент покупает произведение искусства для народа, тогда ваша обязанность защитить его от народа, а не просто продать и таким образом избавиться от проблемы.

К микрофону подошел член правления.

— Но ведь мы все хорошо знаем, что многие произведения искусства в парке используются людьми. Дети уже много лет взбираются на «Алису в Стране чудес», например.

Денни покровительственно улыбнулась.

— Но ведь «Алиса…» не совсем серьезное искусство, верно?

Заговорила член комиссии Лопез:

— Относительно «Солидарности» можно сказать одно: мы перепробовали все способы защиты — от объявлений до оград. И мы не можем передвинуть ее в другое место, потому что в своем контракте скульптор специально оговорил: его произведение должно быть установлено в определенном месте и никогда не должно перемещаться. И теперь у нас есть возможность продать ее с хорошей прибылью и заменить другой работой, причем налогоплательщикам это не будет стоить ни цента. А у Парковой комиссии появится полмиллиона долларов, на которые можно будет заказать другие скульптуры и разместить их в парке. Именно об этих преимуществах я и толкую: больше заказов, больше работы для скульпторов.