Читать книгу - "Разрушающие себя - Яна Мелевич"

Каждый день — это борьба. С собой, за нее и с ней. По мере течения времени вместе я все больше терялся в бесконечных буднях, наполненных и сладостью, и болью. Иногда мы были счастливы по-настоящему. Утром кофе, завтрак и неспешные поцелуи, затем работа, терапия, встречи с друзьями — мотивирующей силой, поддерживающей во мне жизнь. А иногда Диана погружалась во мрак своих мыслей.

Она закрывалась в ванной после очередного пореза из-за дрогнувшей руки. Могла часами лежать в постели, уставившись в потолок и не желая никуда выходить. Просто срывала все планы, теряя вкус к жизни. Работать ей стало тяжело, долго гулять тоже. Загорская постоянно простывала от малейшего ветерка, а врачи только печально качали головами.

Год, максимум полтора. Боковой амиотрофический склероз, бульбарная форма. Одна из самых быстро протекаемых у больных данным заболеванием. Поражение периферического мотонейрона в стволе мозга. Последствия ужасны: расстройства артикуляции, поперхивание при приеме пищи, гнусавость голоса, атрофия и движения языка затруднены. В итоге человек не может самостоятельно дышать на последних месяцах жизни — нужна искусственная вентиляция легких.

Яркие признаки течения болезни я заметил еще с началом лета. Ранним утром Ди пыталась нарезать тосты — возилась минут пять с ножом, но руки будто ослабли. Нож то выпадал, то вскользь проходился по мякоти. Из-за этого куски выходили разной степени толщины. Она упрямо пыталась совладать с собой, однако ничего не получалось. В конце концов, острый край прошелся по коже, и первые алые капли упали на поверхность стола.

— Давай я, — попытавшись забрать у нее нож, я тронул ее за плечо, но Загорская отшатнулась от меня.

— Сама! — крикнула как-то истерично, затем опустила голову и выдохнула. — Прости, просто бесит это все.

— Я понимаю. А еще ты сейчас кровью истечешь, — попытался пошутить, разгоняя подальше подползающий к затылку страх. Леночка где-то там, внутри меня, ждала момента вновь выбраться наружу и от души повеселиться.

Хрен тебе, стерва.

— Паршиво, — выдохнула Диана, подходя к раковине и позволяя мне промыть рану, а затем обработать. Благо с аптечкой по настоянию Ильи я был теперь на «ты». Даже сделал над собой усилие и добавил валерьянку в набор — не себе, так Ди.

— Это фигня, — я повторил точно мантру любое слово, обрабатывая порез. Она подняла на меня взгляд, стоило обхватить ладонями ее лицо. — Ну, посмотри на меня. Ничего не произошло. Это же просто завтрак.

— Вот именно, Никита, — прошептала Загорская, прикрывая глаза. — Самый обычный гребаный завтрак!

Туда-сюда, от спокойствия до крика. Коснувшись губами ее губ, я ощутил соленую влагу. Мне за себя-то отвечать нужно, а тут еще Диана. С каждым днем все сложнее, хотелось спрятаться куда-нибудь подальше. Мы с Гришей уже обсуждали это на терапии. Помимо моих личных демонов, он поднимал вопросы о сложности заботы о больном человеке. Депрессии, психозы, срывы — малая доля того, что еще предстоит пережить. Психическое и моральное истощение человека, у которого самого никакой дружбы с сознанием — вот это настоящий ад.

Но себе я в этом признаваться не хотел. А ей подавно.

— Знаешь, завтраки могу и сам готовить. Не маленький, в курсе, что чай не сам себя заваривает, — проговорил я, обнимая Диану крепко.

— Да, и правда. — сдавленно рассмеялась она.

На улице я закурил первую сигарету, наплевав на правила, законы и все такое прочее. Осуждающие взоры молодых мамочек мне тоже были неинтересны. Втянув носом дым вперемешку со сладким аромат каких-то цветов в клумбах, задумчиво потер переносицу.