Читать книгу - "Браки совершаются на небесах - Елена Арсеньева"

Между тем император выказал свое расположение братьям Чарторыйским. Теперь Адам стал адъютантом великого князя Александра. Если бы кто-нибудь спросил у Елизаветы, радует ее это или огорчает, она вряд ли смогла бы ответить определенно. Скорее, назначение ее пугало.

А впрочем, теперь у нее было чем отвлечься от тягот или соблазнов придворной жизни. Это было ее собственное состояние: ведь Елизавета обнаружила, что беременна.

Она была счастлива. Так, значит, неловкие, торопливые, почти стыдливые ласки, которых ее порою удостаивал муж, все-таки дали свои плоды! Князь Адам и связанные с ним душевные терзания мгновенно вылетели из головы Елизаветы. Тем более что она очень страдала от дурноты в первые месяцы. Дурноту приходилось скрывать, ибо слишком рано объявлять о том, что великая княгиня в тягости, считалось плохой приметой. Однако в ноябре скрывать случившееся уже не было возможности.

Все были очень рады, и даже император не скрыл своего восторга. Ведь Александр и Елизавета женаты уже шесть лет. Давно пора появиться детям! Давно пора родить будущего наследника престола…

Однако 18 мая у великой княгини Елизаветы Алексеевны родился не сын, а дочь. Все, впрочем, сочли, что лиха беда начало, и обрадовались рождению новой великой княжны. Даже Павел радовался – поскольку одновременно с известием о рождении внучки он получил весть о победе Суворова в Италии и ему были доставлены неприятельские знамена.

За Елизаветой, если ей бывало нехорошо, ухаживала княжна Мария Святополк-Четвертинская. Она тогда была фрейлиной, еще не вышла замуж за Дмитрия Нарышкина, который будет сквозь пальцы смотреть на то, что его жену назовут новой Аспазией^[51], а потом и вовсе закроет глаза на бурный многолетний роман Марии Антоновны с императором Александром I.

Словом, Судьба, которой ведомо грядущее, продолжала иронизировать…

Александр все больше сближался с Адамом Чарторыйским и готов был всячески защищать его от немилостей отца, который мгновенно ополчался против всех нерасположенных к военной службе. У князя Адама не было ни малейшего желания тянуться перед кем бы то ни было во фрунт. В конце концов Александр добился для него увольнения из службы и перевода в свиту великой княжны Екатерины Павловны.

Александр так носился с устройством судьбы своего друга, что мало интересовался женой и дочерью. А между тем обе они вызывали буквально нездоровый интерес при дворе. Особенно занимала всех внешность маленькой великой княжны.

В Павловске императрица вдруг попросила Елизавету прислать ей ребенка, хотя девочке было всего три месяца, а от дома великого князя до дворца было довольно далеко. Пришлось, однако, повиноваться, и потом, когда девочку привезли обратно, Елизавета узнала от дам, сопровождавших ребенка, что Мария Федоровна носила ее к императору. Нисколько не подозревая грозы, собравшейся над ее головой, Елизавета была благодарна государыне, считая это просто желанием полюбоваться внучкой. Однако она жестоко ошибалась и скоро узнала об этом.

Немедленно после визита Марии Федоровны взбешенный император приказал камергеру Федору Ростопчину написать приказ о ссылке Чарторыйского в Сибирский полк. И гневно воскликнул:

– Жена мне сейчас раскрыла глаза на мнимого ребенка моего сына!

Оказалось, императрица ехидно напомнила мужу, что и сын, и его жена светловолосы и светлоглазы, однако у девочки темные глаза и темные волосы. Случившаяся при этом Шарлотта Ливен, воспитательница детей государя, робко попыталась остудить гнев императора, прошептав, что Господь-де всемогущ, однако толку с этого заступничества было мало.

Ростопчин, который пытался защитить добродетель Елизаветы, преуспел несколько больше и с превеликим трудом умолил Павла не позорить ни в чем не повинную сноху громким скандалом. Однако наутро великий князь Александр узнал от Чарторыйского, что тот получил приказ уехать из Павловска и поскорее отправиться в Италию в качестве посланника от России к королю Сардинии, которого революционная смута и война вынудили покинуть свое государство и блуждать по разным областям Италии, где еще было спокойно.

Это была самая настоящая ссылка, и нетрудно было догадаться, что причиной ее стали темные глаза и темные волосы маленькой великой княжны Марии.

Неведомо, что сильнее оскорбило Александра: что ему ткнули в лицо возможной изменой жены – или изгнание его лучшего друга. Однако он еще больше отдалился от Елизаветы, отношения между ними стали ледяными.

Девочка была теперь единственным счастьем Елизаветы, но… в августе 1800 года ребенок умер в Царском Селе. Императрица держалась с приличной скорбью, хотя и не скрывала облегчения, что двусмысленная ситуация так быстро разрешилась. Как ни странно, огорчился смертью девочки и император. Вообще говоря, на всю семью произвела удручающее впечатление страшная скорбь Елизаветы. Ей казалось, что жизнь ее кончилась. И никакого утешения Александр, замкнувшийся в своем высокомерии, не мог ей дать.

Однако весьма скоро произошло событие, которое показало ему собственную слабость – и силу духа покинутой им жены.

Событие это произошло 11 марта 1801 года, и называлось оно государственным переворотом.

Все знали, что Александр сам дал недвусмысленное согласие первому министру, графу Петру Алексеевичу Палену на убийство императора, буде тот не пожелает отречься от престола. Однако стоило ему услышать о том, что желаемое свершилось, как он впал в состояние ужасной нерешительности.

…Александра разбудили между полуночью и часом ночи.

Николай Зубов, брат бывшего фаворита Екатерины (все трое братьев Зубовых – Николай, Платон и Валерьян – участвовали в смене власти), появился у него – растрепанный, с лицом странным и страшным, до того он был возбужден, – пришел доложить, что все исполнено.

Иногда Александр, который был с детства туговат на ухо (как-то раз на учениях его оглушила пушка), забывал об этом. Иногда очень кстати вспоминал. Вот и сейчас, делая вид, что ничего не слышит и не понимает, он переспросил:

– Что такое исполнено?

Тут пришел граф Пален и пояснил простыми словами…

Елизавета поднялась вместе с мужем. Она накинула на себя капот и подошла к окну. Подняла штору. Ее комнаты были в нижнем этаже и выходили на плацдарм, отделенный от сада каналом, который опоясывал Михайловский дворец.

Ветер к полуночи разошелся, немного очистил небо, и при слабом лунном свете Елизавета различила ряды солдат, окружившие дворец. Слышны были крики «ура», от которых у этой нежной и несчастной женщины начинало трепетать сердце. Она, как и все, со дня на день ожидала событии, но сейчас, как и все остальные члены царской семьи, не хотела поверить, что они уже свершились. Елизавета упала на колени перед иконой и принялась молиться, чтобы все, что случилось (что бы это ни было!), оказалось направлено к спасению России и ко благу Александра.