Читать книгу - "Раху - Грегор Самаров"

— Штраф за что? — спросил Магомед-Вахид, бледнея. — Разве виноваты благородные бегум, что их именем злоупотребляли, да и существовало ли это в действительности? Разве безумцы, которые пошли в Бенарес помогать Шейт-Сингу в его неразумной борьбе, действовали от имени бегум?

— Набобу представлены доказательства в истине совершенного, — возразил Амшад, — и он признал правильным, чтобы штраф был уплачен из казны княгинь, так как благосостояние государства этого требует.

— Разве набоб не знает, что по воле Суджи-Даулы он не имеет права на имение высоких бегум? — спросил Бабур-Али. — Неужели он забыл закон пророка, по которому его собственная мать и мать его отца священны и неприкосновенны для него?

— Не мне судить, отчего набоб, наш повелитель, поступает так или иначе, — отвечал Амшад. — Моя обязанность только исполнять его приказания, а они заключаются в том, чтобы вы немедленно заплатили требуемую от вас сумму английскому верховному судье.

— Тогда пусть набоб попросит высоких бегум поручить нам это, — сказал Магомед-Вахид, — и мы немедленно исполним их волю.

— Нам нет никакого дела до бегум, — важно заявил Амшад. — Приказание набоба просто и ясно. С его согласия назначен штраф в миллион фунтов, и вы как управляющие имениями княгинь должны его уплатить.

— Повторяю вам, представьте приказ от моих повелительниц, и сумма будет тотчас же выплачена.

— Ну скажите, где спрятана казна? — с нетерпением закричал Амшад. — Или дайте ключи.

— Мы не можем сделать ни того ни другого без приказания княгинь, — возразил Магомед-Вахид и ему вторил Бабур-Али.

— Так вы отказываетесь повиноваться приказанию набоба?

— Мы должны отказаться, потому что не считаем набоба вправе давать подобные приказания.

— Значит, нам ничего не остается, как исполнить то, что приказал набоб. Вы виновны в неповиновении вашему господину, и он за это приговаривает вас к тюремному заключению.

— Разве мы не в тюрьме? — спросил Бабур-Али, а его товарищ мрачно уставился в пол.

— Вы в заключении у англичан и отлично знаете, что это не тюрьма, какая полагается для непокорных подданных нашего повелителя. Вы можете освободиться.

Он кивнул своему спутнику, и Нагар, открыв принесенный ими ящик, достал оттуда цепи и молотки.

— Что вы хотите делать? — испугался Бабур-Али.

— Надеть вам кандалы, как велел набоб и как полагается строптивым подданным по законам нашего государства.

— Вы не имеете права, — возмущался старик. — Мы находимся под защитой англичан, которые должны охранять права бегум и их слуг.

— Для меня существует только право моего повелителя, — возразил Амшад.

— Дайте нам написать набобу, — попросил Магомед-Вахид, — он изменит свое решение, он не захочет идти против матери и бабки и не оставит без внимания просьбы высоких бегум.

Амшад не отвечал, он ни на минуту не прерывал своего занятия и скоро вбил два пробоя в стене: один на высоте половины человеческого роста, другой — у Самого пола. Амшад продел цепи в пробои и подошел к Магомед-Вахиду, чтобы надеть ему на руки колодки.

— Призываю Бога и священный закон Его отомстить за такую несправедливость! — сказал седовласый старик со слезами в голосе.

Амшад не слушал его. Он надел ему колодки, плотно охватывавшие кисти рук, и запер их замки, потом вдел другую цепь в пробой над полом и также запер кандалы на ногах.

Старик, как подкошенный, повалился на низкий диван, придвинутый ему к стене Нагаром и закрыл лицо руками.

Амшад начал вбивать еще пробои на некотором расстоянии.

— Вы не посмеете дотронутся до меня! — закричал Бабур-Али. — Я воин, как вы, я сражался при Судже-Дауле, когда ваш повелитель был еще ребенком, я поклялся ему охранять права его матери и вдовы. Я не потерплю такого позора!

Амшад, не смущаясь, продолжал свое дело, потом продел цепи и подошел с колодками к Бабуру-Али, но тот, дрожа от бешенства, оттолкнул его кулаками.

— Нагар, сюда! — крикнул Амшад. — Исполняй волю твоего господина.

Нагар схватил старика сзади и повалил его на пол, Амшад надел и замкнул колодки, Бабур-Али еще опомниться не успел, как уже лежал скованный.

— Небесный огонь поразит вас, проклятые слуги проклятого повелителя! — прокричал он, поднимая руки кверху и звеня цепями.

— Молчи, Бабур-Али, — с грустным смирением остановил его Магомед-Вахид, — нам не пристало оскорблять повелителя, которого дал нам Бог.

Но Бабур-Али не слушал его, продолжая изрекать проклятия и призывать гнев Божий на Асафа-ул-Даулу и его слуг. Его сопротивление, понятно, не привело ни к чему. Нагар притянул его руки и, держа за горло, крепко придавил к полу, пока Амшад также ловко надел ему кандалы на ноги. Потом и ему придвинули диван. Бабур-Али свернулся на нем, крича и стеная от бешенства.

Амшад спокойно запер ящик, отодвинул его в угол и сказал:

— Очень жалею, что мне пришлось принять крутые меры относительно высоких слуг бегум, которым следовало бы знать свой долг. От вас зависит получить свободу. Даю вам срок до завтра, чтоб обдумать, желаете ли вы исполнить волю нашего господина.

Он вышел, Нагар последовал за ним, и оба вошли в караульную, где находился английский офицер.

— Что вы сделали? — мрачно спросил он.

— Исполнили волю нашего господина, надели кандалы заключенным, как вы приказали, — отвечал Амшад.

— Кандалы? Да ведь я отвечаю за них.

— Перед вашим губернатором и вашим судьей, а мы — перед нашим господином.

Английский офицер послал солдата к Импею, а когда тот явился, потребовал отмены излишней жестокости, ручаясь своей головой, что заключенные не уйдут. Верховный судья, пожав плечами, отвечал, что он не имеет права вмешиваться в распоряжение набоба, неограниченного властелина над своими подданными.

— А эти тоже будут держать караул со мной? — спросил он, указывая на Амшада и Нагара.

— Они должны повиноваться набобу.

— Но мы не будем в той же комнате. Иначе я останусь в передней и слагаю с себя всякую ответственность.

— Мы берем ее на себя, — заметил Амшад с жестокой улыбкой. — Я ручаюсь, что заключенные не убегут.

Английский офицер встал не кланяясь, а посланные набоба поместились во второй караульной комнате, Импей дал им возможность входить к заключенным когда им вздумается. Пища сановников бегум с этого дня заметно ухудшилась, нищие на дворах получали лучшее пропитание. На следующее утро секретарь верховного судьи обратился к заключенным с обычным вопросом. Магомед-Вахид только отрицательно качал головой, он лежал на диване больной и тихий, а Бабур-Али сопроводил свой отказ страшными проклятиями. Секретарь удалился, сообщив полученный ответ Амшаду, и тот вошел с Нагаром в комнату заключенных.