Читать книгу - "До горького конца - Мэри Элизабет Брэддон"

— Право, не помню, друг мой, — отвечал мистер Гаркрос после небольшой паузы. Для чего это тебе понадобилось знать?

— Надобности никакой, конечно, нет, но мне было бы приятно прокатиться из Танбриджа в место, где ты провел целое лето.

— Не стоит беспокоиться, друг мой. Это славная старая ферма, изобилующая розами, но ты можешь найти множество таких ферм в окрестностях каждого города. К тому же хозяева, у которых я нанимал, кажется, уже покинули страну.

— Неужели! А я думала, что такие люди живут так же неподвижно, как их деревья.

— Бывают бури, которые вырывают с корнями самые крепкие дубы.

— Из твоих слов можно заключить, что с ними случилось что-нибудь романтическое.

— Ничего романтического, они разорились. Дела фермера были уже в плохом положении, когда я был там, и, вероятно, утомившись наконец неудачами, он переселился в одну из колоний со всем семейством.

— Жаль, — сказала мистрис Гаркрос, и на этом разговор остановился.

Но он не прошел бесследно для Губерта Гаркроса. В этот вечер работа не шла ему на ум, когда он сидел один в своем мрачном кабинете. Старые воспоминания, никогда не ослабевавшие, в этот вечер были особенно живы.

Кингсберийская церковь. Как живо одно это имя восстановливало в памяти первое воскресенье, когда он был в этой церкви, и красивое молодое лицо, смотревшее на него на обратном пути между благоухающими изгородями, даже самую атмосферу с ее благодатною теплотой и сельской тишиной, и полнейшее спокойствие в его собственной душе. Кингсберийская церковь! О, если б он обвенчался с ней в этой церкви на радость и счастие, а не сделался ее убийцей.

— Я не дал бы ей умереть, я сделал бы ее жизнь светлою и спокойною, — сказал он себе. — Но, Боже, ожидал ли я, что убью ее? Мог ли я знать, что она до такой степени выше и чувствительнее других женщин?

Мистрис Гаркрос вернулась из Бунгалло тотчас же после свадьбы и очень довольная своею поездкой. В день ее возвращения в Мастодонт-Кресченде был небольшой, но изысканный банкет для двух или трех светил судебного сословия, за которыми мистер Гаркрос считал нужным ухаживать. Уэстон Валлори тоже присутствовал в качестве родственника и ручной кошки, и после обеда, сидя с ним и с мужем в задней гостиной, пока гости спорили над своими чашками чая в соседней комнате, мистрис Гаркрос с одушевлением описала интересную церемонию бракосочетания сэра Френсиса и мисс Давенант.

— Жоржина была прелестна, — сказала она, — но между свадебными подругами была только одна хорошенькая, это сестра сэра Френсиса. Вам надо познакомиться с ней, Уэстон. Премилая девушка и очень хорошая партия, конечно.

— Прошу вас не иметь никаких видов на меня в этом отношении, Августа, — возразил Уэстон Валлори своим высокомерным тоном. — Я не жених.

— Какое несчастье для мисс Клеведон, — заметил мистер Гаркрос. — Итак, свадьба была удачная, Августа?

— Как нельзя более, Губерт. Кингсберийская церковь — прелестный обращик сельской архитектуры, и местность, окружающая ее, восхитительна. Ты совсем не сумел описать ее в твоем письме, Губерт, но ведь ты неспособен восторгаться.

— Как! Разве это место знакомо мистеру Гаркросу? — спросил Уэстон с любопытством.

— Да, ферма, в которой Губерт провел лето три года тому назад, после своей болезни, находится недалеко от Кингсбери, — отвечала Августа. — Я справилась в твоих письмах, Губерт, и нашла имя фермы. Она называется Брайервуд. Милый полковник возил меня туда вчера. Такое тихое старое место и смотрится совсем необитаемым. Ты, кажется, прав, полагая, что хозяева его эмигрировали.

— Ты справлялась? — спросил мистер Гаркрос с видом полнейшего равнодушия.

Адвокатура сделала его хорошим актером.

— Нет, не успела. Нам пришлось ехать в ваш Брайервуд всевозможными окольными дорогами; полковник боялся опоздать к обеду, и я не хотела его задерживать, хотя мне было бы очень приятно побывать в старом доме, в котором ты провел столько времени. Как мог ты прожить целое лето в таком скучном месте?

— Я нуждался в отдыхе и в уединении, Августа.

— И может быть нашел какое-нибудь случайное развлечение, — вставил Уэстон насмешливо, — какую-нибудь сельскую красавицу. В таких местах мужчина обыкновенно развлекается ухаживанием за женщинами; это естественное следствие климата.

Мистрис Гаркрос бросила на него грозный взгляд, но мистер Гаркрос, по-видимому, не обратил никакого внимания на его слова.

— Очень рад, что тебе было весело, — сказал он жене, взглянув на группу в соседней комнате и готовый перейти к гостям, лишь только их разговор начнет замедляться.

— Я никогда не была на такой славной, патриархальной свадьбе, — продолжала Августа. — Церковь была убрана цветами, исключительно белыми и розовыми. Такого множества азалий я нигде не видала, даже в церкви святой Сульпиции в воскресенье святого Вита.

— Где проведут они медовый месяц? — спросил Уэстон.

— В Швейцарии. Жоржи мало путешествовала, и сэр Френсис будет ее путеводителем. Но они намерены вернуться в Клеведон в начале августа, и я дала за тебя обещание, Губерт.

— Ты не должна давать за меня никаких обещаний. Что ты обещала?

— Что мы с тобой проведем вторую половину августа в Клеведоне. Нечего пожимать плечами, Губерт. Сессия будет кончена и нельзя будет отговориться комитетами и судебными палатами.

— Я терпеть не могу гостить в чужих домах.

— Почему? — спросила мистрис Гаркрос, глядя на него своими холодными глазами. — Разве ты уже слишком сильно чувствуешь себя не в своей сфере между помещиками?

Это было невольным проявлением горечи, накипевшей в ее душе в последнее время. Она раскаялась в своих словах, лишь только произнесла их.

— Нет, не потому, Я не такой человек, чтобы тяготиться сознанием своего ничтожества, и, конечно, не считаю себя ниже сэра Френсиса Клеведона.

— Клеведоны, кажется, считают себя очень знатною фамилией, по крайней мере, Сибилла мне много рассказывала о своих предках, когда мы смотрели семейные портреты.

— Соблаговолила ли она очертить характер своего отца? — спросил мистер Гаркрос.

— Нет, отец был, должно быть, нехороший человек, Френсис и Сибилла мало говорят о нем. Так помни же, Губерт, что я настаиваю на этом визите и надеюсь, что ты не пойдешь против моего желания.

— Я, кажется, очень редко противоречу тебе, когда желания твои благоразумны, друг мой. Но стоит ли решать в начале июня, где мы проведем конец августа. Мне, однако, надо идти занимать старого Чипскина. Не споешь ли ты что-нибудь, Августа?

— Для того, чтобы твои ужасные гости начали говорить еще громче? Я буду играть, если хочешь. Достаньте мне том Мендельсона, Уэстон, в голубом сафьяновом переплете.

Уэстон отыскал требуемый том и стоял подле своей кузины, пока она играла, перевертывая ей страницы и разговаривая с ней в промежутках между музыкой. Он много расспрашивал о Кингсбери, о старой ферме, в которой Губерт провел лето и, по-видимому, очень интересовался этим эпизодом жизни мистера Гаркроса. Но он сумел придать своим расспросам такой беспечный тон, что этот разговор только еще более убедил Августу в легкомысленности ее кузена.