Читать книгу - "Теория блондинок - Кристин Хармел"

Приятно, когда о тебе мечтают, но еще приятнее, когда тебя принимают такой, какая ты есть.

Мэрилин Монро, самая знаменитая в мире блондинка, 1955 г.

Два с половиной месяца спустя

Бывает так, что в жизни все вдруг идет на лад. Облака расходятся, проглядывает солнце, и природа оживает. То, что раньше никак не удавалось понять, раскрывается будто на ладони, мелкие неурядицы исчезают, а впереди сплошная радость.

К сожалению, у меня получилось по-другому. Как всегда. Зато на гонорар от статьи про операцию «Блондинка», которую я написала для Мег, удалось купить две пары восхитительных туфель — в них я потом и прыгала из огня да в полымя. Одна из этих пар сейчас на мне: сделанные под зебру «Маноло» с ремешком сзади, на почти трехдюймовом каблуке и с черным бантиком, украшающим крошечную дырочку на носке. Туфли обошлись в целых 565 долларов, но они того стоили. За вторую пару «Маноло» — черные креповые без пятки, на носике украшение из кристаллов в виде колечка, двухдюймовый каблучок — пришлось выложить 656 долларов, и у меня осталось едва ли 200, чтобы сводить подруг в ресторан, — сегодня вечером и пойдем.

У нас есть что праздновать. На прошлой неделе Мег повысили зарплату, а это огромное достижение, поскольку в ее малобюджетной редакции такое большая редкость. Эмми наконец получила роль в настоящем художественном фильме. Всего две реплики, да и съемки займут лишь два дня, зато она играет бывшую девушку Коула Брэннона, а еще в фильме снимаются Джордж Клуни и Мэттью Макконахи — и вообще, говорят, кассовые сборы ожидаются запредельные. С того момента, как ее пригласили на съемки, Эмми больше ни о чем говорить не может.

У Молли, которую я позвала с нами, тоже есть чем похвастаться: она закончила семестр на «отлично», а в следующем я уговорила ее записаться на три курса, а не на два. И обещала, что, если понадобится, нагрузку на работе я ей уменьшу.

Но главное, что мы сегодня празднуем, — Джил наконец-то развелась с Алеком. Я была рядом с ней, когда в окружении толпы юристов она подписала документы, расторгнув брак раз и навсегда. Мне было сложно представить, как она себя поведет после. Разрыдается? Пожалеет о том, что сделала? Уйдет в себя? Начнет испытывать страх перед одиночеством?

Но когда все разошлись, она с улыбкой повернулась ко мне.

— Кажется, пора выкинуть мамулины правила куда подальше и начать все сначала.

— Тебе его не хватает? — спросила я мягко.

Конечно, она поступила правильно, но наверняка ей сейчас тяжело.

Джил склонила голову набок, прислушиваясь к себе. Потом улыбнулась.

— Нет. Мне не хватает того, кого я себе придумала. А настоящего у меня и не было, правда?

И вот я сижу с тремя лучшими подругами и секретаршей — которая уже тоже почти подруга — в «Пипе», ресторане, где подают испанские тапас; мы улыбаемся и хохочем за столом, ломящимся от невероятного количества закусок и огромных кувшинов с сангрией. Вот она — радость жизни. Подруги для меня как сестры, и мне приятно сознавать, что у них все хорошо. По-моему, еще никогда в жизни мы не были так счастливы одновременно. Всегда у кого-то что-то обязательно не ладилось. А тут, в этот прекрасный миг мы все довольны жизнью и двигаемся в нужном направлении. Все замечательно, и это несказанно нас радует.

Правда, с Шоном я уже не встречаюсь. Мы провели вместе полтора месяца, и нам было хорошо. Молли оказалась права: моя ответственная высокооплачиваемая работа его нисколько не пугала, и он поддерживал меня во всех начинаниях. Поскольку интересы у нас были общие и мы с пониманием относились к сильной загруженности друг друга, обид, как с Питером, который не мог смириться с тем, что я задерживаюсь в офисе, у нас с Шоном не возникало.

Не хватало романтики. Мы здорово подружились, но той искорки, которая проскакивает между людьми, которые действительно любят друг друга, не было. Когда мы наконец оказались в постели, решив через месяц, что пора, все вышло как-то вяло. Я всегда была рада видеть Шона, однако сердце не трепетало и не выскакивало из груди; значит, он не тот человек, с кем мне суждено пережить бурю страсти. Через полтора месяца у нас состоялся откровенный разговор и выяснилось, что он чувствует примерно то же самое. Мы расстались друзьями и с тех пор тепло общаемся. Между прочим, он подсадил меня на свое любимое пиво «Мерфи», так что раз в неделю мы встречаемся в «Метком броске» — поиграть в дартс и, по выражению Шона, «пропустить пинту-другую».

Наверное, я жалела, что с Шоном у нас не срослось. Он один из самых замечательных людей, которых я когда-либо встречала, и у нас действительно много общего. Я благодарна ему за то, что он помог мне понять главное: нельзя довольствоваться малым. А ведь так оно и получилось бы, если бы я решила остаться с человеком, который не был любовью всей моей жизни. Хорошая вышла бы концовка для статьи, если бы выяснилось, что мой идеал все это время был рядом — только руку протяни.

Однако искусственные хеппи-энды мне не нужны. Да, мне тридцать пять, и чем дальше, тем труднее мне найти своего мужчину, потому что планку я поднимаю все выше и выше, а выбор постоянно сужается. А мне еще сложнее, ведь многих и в самом деле отпугивают моя работа и успех, а значит, выбирать почти не из кого. Но Шон, хоть мы с ним и расстались, успел доказать мне, что есть и другие — те, кто готов полюбить меня саму, не меряясь интеллектуальными способностями, деловой хваткой и доходами. И если я смогу разглядеть их, пойду на риск, несмотря на неизбежные неудачи и разрывы, которые, конечно, еще будут в моей жизни, я обязательно найду того, кто мне нужен. И мне не придется ради него менять образ жизни, уходить с работы, становиться домохозяйкой. Нет, ничего плохого в таких переменах нет, но это уже буду не я. Мои планы на будущее выглядят иначе. И мне не придется снижать планку, чтобы кому-то стало проще. Теперь я это точно знаю.

Я никогда не стану пустоголовой куклой или глупо хихикающей гламурной красоткой, готовой прыгнуть в постель к любому, кто поманит пальцем. Многие мужчины были бы счастливы заполучить именно такую. Да и мне было бы гораздо легче найти кавалера, стань я одной из них. Но я — другая. Я — это я. И впервые за три года я говорю это с гордостью. Впервые за три года я смотрю на себя своими глазами, а не глазами бывшего парня или кого-то из тех, кто бросил меня, так и не успев по-настоящему узнать.