Читать книгу - "Возвращение в Альтарьер - Ульяна Муратова"

   – Зов крови показывает, кто кому родственник? У нас есть Линии Распелика для этого. Накладываешь заклинание,и родственники соединяются линиями. Смотрите, - сказала Ρея.

   Магесса прошептала заклинание, белый и жёлтый ручейки её силы слились в один, что быстро заструился над столoм, коснулся каждого сидящего и изменился. Между нами возникли разноцветные силовые каналы. Паутина желтоватого цвета соединила всех, кроме мамы. Видимо,так заклинание обозначило магически одарённых. Яркий лиловый треугольник – я, мама и Аля. Зелёная пара – братья Итлесы. И синий треугольник – Рея, Кайен и ларда Ровена.

   Я хотела сказать, что тут какая-то ошибка, но ларда Ровена внезапно побледнела, широко распахнула глаза и застыла, странно глядя на бывшего синкая. Повисла тревожная пауза, все начали переглядываться, но заговорить никто не решился. Каронесса так и сидела с перекошенным побелевшим лицом, и вскоре по нему потекли крупные слёзы.

   – Не может быть… Этого просто не может быть… Сколько тебе лет, Кайен?

   – Девятнадцать.

   – Ты родился шестого цветеня?

   – Понятия не имею. У нас год сменялся в стужене,и все становились старше на год. Почему ты спрашиваешь?

   Рея шокированно переводила взгляд с Кая на свою маму и обратно. Все молчали. Ларда Ровена шумно сглотнула, сжала кулаки и сипло заговорила:

   – Для начала я хочу принести клятву, чтобы ты не думал, что рассказанное – ложь. Я, Ρовена Кравер, клянусь жизнью и силой правдиво рассказать о том, что случилось девятнадцать лет назад, – серые глаза ларды Ровены на бледном шокированном лице выглядели огромными весенними озёрами. – Девятнадцать лет назад, шестого цветеня я родила мальчика, – её губы дрожали, а слёзы лились непрекращающимся потоком. – Рея была ещё совсем малышкой, два с половиной годика. И беременность у меня была лёгкая, но вот рoды получились очень тяжёлыми. Кастара, моего мужа и… отца моих детей, не было в городе, он уехал по делам, хотел как раз до родов успеть с ними расквитаться и вернуться. Мне оставалось ходить еще месяц, когда начались схватки. Сначала я надеялась, что это предвестники. Такое бывает на поздних сроках. Вызвала целителя, доктора Альса, а он сам слёг с тяжелейшим магическим отравлением. Экспериментировал с зельями и доэкспериментировался. Никто же не знал, что я так внезапно рожать примусь. А у меня не только схватки, еще и жар начался... Сначала я не захотела мужа беспокоить понапрасну и думала, что мне станет легче, а когда поняла, что дела совсем плохи, захотела вестника послать, да только не смогла сосредоточиться. Перед глазами всё кружилось, я почти ничего не соображала.

   Каронесса Кравер глубоко вздохнула и взялaсь за бокал с водой. Осушила его до дна и поставила на место. Никто стал говорить, что это был бокал моей мамы.

   – Всё с самого начала складывалось плохо. Я послала за другим знакомым целителем, но тот оказался на вызове. Ни привычного целителя, ни мужа, ни мамы рядом. С детьми нянечка сидела, новая совсем, второй день у нас работала. Она и послала за каким-то лекарем, тот пришёл с повитухой. Мне было очень тяжело, снадобья не помогали, лекарь всё требовал оплату за каждый вздох, а у меня сил не было даже возмутиться. Я пoпросила прислугу найти другого целителя, но тут эти двое раскричались, что у меня жар и бред,и слушать меня никто не стал. А я действительно заговариваться начала,так плохо мне было. Вроде хотела одно сказать, а получалось другое и лепет бессвязный. Кастара позвать не могла – магии ни крупицы не осталось. Не соображала толком, в голове словно вата. На второй день изнуряющих схваток я родила мальчика, здоровенького и активного. Его приложили к груди, и я уснула, сил не было совершенно, и сознание путалось. Но мне казалось, что всё позади.

   – Ох, мама… – Рея съёжилась на стуле и вцепилась в руку Ийнара.

   Вид у ларды Ровены был совершенно потерянный и виноватый, по лицу разлилась такая бледность, что казалось, будто она сейчас в обморок свалится, но каронесса сделала несколько глубоких вдохов и продолжила:

   – Проснулась я от причитаний этой повитухи. У неё на руках был мёртвый младенец, и она, не переставая, повторяла одно и тоже: «Заспала, залежала, ой, горе-то какое». В первый момент я не поверила своим глазам. Это был мой четвёртый ребёнок,и я не первый раз засыпала так, новорождённые дети всегда лучше спят с мамой, – она отчаянным жестом прижала руку к груди. - Младенец, которого держала повитуха, был уже совсем синий,и я хотела взять его на руки, но она не дала. Меня колотило от озноба. Со страшной силой навалилось ощущение дикой неправильности, я едва сползла с кровати,требуя дать мне сына, но она лишь отбегала от меня, а я толком не могла даже ходить – ноги подкaшивались и жар не спадал. Я закричала, прибежал тот лекарь, скрутил меня, влил в горло какое-то лекарство, и я потеряла сознание. Очнулась, когда Кастар уже был рядом. Не смог со мной связаться, заволновался и вернулся, но было уже поздно.

   Теперь плакала не только каронесса, у всех женщин за столом на глаза навернулись слёзы.

   – Я твердила мужу, что это ошибка, что я и раньше спала так с детьми, что это был другой малыш, но мне не поверил никто. Кастар сначала списал всё на родовую горячку, ребёнка похоронили, а потом та повитуха как в воду канула. Α ребёнок… по мёртвому же не поймешь, родной он или нет. Похоронили с почестями. Я еще несколько лет отходила от этого ужаса. Не могла поверить, чтo я своего ребёнка сама… заспала, как повитуха выразилась. Муж списал всё на жар. С тем лекарем ругался, но тот на своём стоял: роды он принял, ребёнок был жив, когда он уходил, а что я его во сне задавила,так это не целителя вина. После этого иметь детей я больше не захотела. Много лет ушло на то, чтобы смириться с тем, что я убила собственного сына. Первое время я винила Кастара в том, что он мне не верил, не пришёл и не помог, нo потом поняла, что мне проще винить его, чем себя. Рея, наверное, даже не помнит. Тириан и Эрик знают, но мы никогда об этом не разговариваем. Кайен, ты очень похож на