Читать книгу - "Фрейлина Её Величества - Дия Семина"

он пока лежит после магического лечения, и только завтра появится возможность с ним встретиться. У Фридриха есть один незаконно рождённый брат – Руперт, которого ты, к сожалению, знаешь лучше нас всех. Кроме меня у отца есть старший сын Вильгельм, он сейчас официальный король, но характер у него не самый королевский, при таком дедушке вырос, бедняга. Вторая дочь – Элизабет, и ты её уже встретила. И я, третья потерянная дочь – принцесса Анна Эмилия. Вильгельм уже отдал приказ вернуть нам королевские регалии, и он с нетерпением ждёт встречи с отцом и мамочкой.

— Мамуль, постой, ты сказала с мамочкой? С твоей мамочкой?

Мама не смогла сдержать слёзы и зарыдала, протянула ко мне руки и крепко обняла.

— Да, наша мама пропавшая царевна Софья. Так что Алексей – мой двоюродный брат по материнской линии, а наш царь – родной дядя.

— Постой, так мы не только принцессы, но ещё и царевны? Да уж, вот чувствовала в детстве, что я принцесса, а ты не верила. Поздравляю тебя, это же такое счастье, и мама, и папа, и царевна, и королевна!

Мы неприлично громко рассмеялись, но вовремя спохватились.

Ульяна лукаво подначила:

— Шампанского бы. Только представляете, как после возвращения в Петербург все получат шах и мат, и те выскочки фрейлины умоются. Обещайте, что на этот триумф, вы меня позовёте, это обязательно будет очень торжественный приём. Думаю, что Алексей уже сообщил отцу всё, а я сегодня или завтра утром напишу Андрею Васильевичу. Мы же здесь не задержимся, вежливо переговорим с Её Величеством, а потом магическим образом, чтобы не терять время – переместимся домой. Вас теперь трое – телепортов.

Мы снова рассмеялись, потому что я прошептала: «Не телепорты, а курьеры, помнишь, мамуль, как ты надо мной потешалась, что я в том мире могу организовать службу доставки».

В этот момент я взглянула на руку, где всегда было моё кольцо с банковским чипом, а его нет!

Куратор снял, пока я спала…

Теперь он знает обо мне всё. Но гоню эти мысли, однако Ульяна их уловила и считала в моей памяти образ куратора.

— Кто этот человек? Он так похож на Андрея…

— Куратор, как он себя назвал. Тот мир тоже учится, и мои прыжки для них кажутся опасными, ничего основательного не знаю. Поняла только, что они создали какую-то сеть в космосе, и она защищает от нас, точнее, от меня. Потому я и не смогла вернуться.

— М, да. Это поворот, закрылись, значит. Он прям очень похож?

— Да, как братья, но ничего родственного нет. Это параллельные миры, события и люди могут быть похожими. Я дала ему год, ровно через год мы с ним должны встретиться, хотя лучше, наверное, послать им записку, это уже Андрей Васильевич сам решит, — шепчу, пытаясь в сознании прокрутить все события, чтобы Ульяна Павловна сама всё увидела.

Я рассказала о приключениях по вине Руперта, но решила не сгущать краски в наших непростых отношениях. Он брат мамы, и не хочу, чтобы она его начала люто ненавидеть.

Мы ещё долго шептались и уснули.

А утром нас снова захватил вихрь событий. Первым примчались Тёма и Волк пригласить нас на общий завтрак.

— Мы всё проспали, сейчас собираемся. Твоя невеста не сбежала, и Руперт её не выкрал, сейчас выйдем, — крикнула Ульяна и замерла перед столиком с огромным букетом розовых пионов. И записка всего с одним словом: «Прости!»

И без подписи понятно, что это всё ещё страдания Руперта. Необузданная страсть ещё долго будет сподвигать на подобные жесты. Как бы от него защищать пространство, особенно жилое, но об этом лучше пока не думать.

— Лучше никак не реагировать. Перебесится…

Начала было Ульяна, но мама прошептала:

— Это настоящая страсть, мне жаль, дочь, что он попался на твоём жизненном пути.

— Мама, он никогда не говорил о близости, ну ты понимаешь. Он так и сказал, что удовлетворить свою похоть может с любой женщиной, у него со мной какая-то непонятная ментальная связь, и я её тоже чувствую, когда он поймёт, что нас объединяет на самом деле – тогда всем станет легче.

— Очень на это надеюсь. Но букет шикарный. У него есть вкус. Ладно, поспешим. Пора мне познакомиться с отцом, а тебе с дедом, — мама поспешила собираться к завтраку, неприлично, что нас будут все ждать.

Оказалось, что для нашей семьи накрыли большой парадный стол для завтрака, а иначе и не назвать это почтенное собрание, мы все друг другу родственники – семья.

Очень волнуемся с мамой.

Вошли, удивились, убранству и красивому столу, и только я хотела поздороваться со всеми и с Тёмой теплее всех.

За нашими спинами раздался возглас…

— Доченька! Милая моя, как долго я тебя искал…

Герцог вошёл и воскликнул такие слова, от которых никто не смог сдержать слёз. Даже Алексей прослезился.

Объятия, слёзы радости, знакомство и снова объятия.

Единственная, кто держится особняком в этой истории – Эйлин. Ей неуютно, она всегда считала себя единственной любимицей дедушки, а сейчас такая жёсткая конкуренция.

Но герцогиня Элизабет тепло с нами поздоровалась, несколько раз обнялись.

А потом случилось нечто…

Мама вдруг исчезла.

Мы замерли, а я вдруг догадалась, что сейчас произойдёт.

Тёма успел меня обнять, потому что я рыдаю навзрыд, сейчас увижу то, чего эти люди ждали больше тридцати лет…

Через несколько долгих минут на террасе перед просторным залом появилась Анна с очень моложавой и красивой женщиной. На её голове простой платок, скромное серое платье совершенно без излишеств, и поразительная схожесть с мамой и тётей Элизабет. А рядом Арсений, не разбирая дороги, через широко открытые двери батик кинулся мне на шею, ему из всей нашей дружной компании пока важна только я.

— Милый, как я по тебе скучала! Как скучала. Любимый мой братик.

Опускаюсь перед ним на колени, обнимаю и покрываю его светленькое личико поцелуями.

Но в этот момент поднимаю голову и замираю.

Бабушка вошла и озарила нас всех светом и теплом. Это не магия, это сила материнской любви, но она замерла, увидев мужа и старшую дочь, протянула к ним руки, и я больше ничего не помню.

Потому что мы все начали рыдать, подвывая, и со слезами выпуская из души боль, так долго копившуюся из-за жестокости одного старого козла, другого слова он не заслужил.

Мы проговорили обо всём за столом до полудня, столько