Читать книгу - "Гнев смертных - Кэролайн Пекхам"

— Пошел ты. — Я вылетела из комнаты, и кровь застыла у меня в жилах. Он не имел права указывать мне, что чувствовать. Обращаться со мной как с непослушным ребенком. Кем, черт возьми, он себя возомнил?

Я вернулась к костру, где спала Келли, и опустилась на пол, кипя от злости, когда почувствовала, что Джулиус последовал за мной.

— Эрик так или иначе падет, — прошептал он, положив руку мне на спину.

Я отпрянула от него, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в лицо, пока он стоял надо мной.

— Тогда, может быть, я паду вместе с ним, — прорычала я.

Джулиус попятился, и его брови были плотно сдвинуты. — Ты же не всерьез, — прошипел он.

Я легла и перекатилась на другой бок, закончив этот разговор, пробормотав: — Если ты когда-нибудь причинишь ему боль, я никогда тебе этого не прощу.

Я

проснулась от легкого озноба, пробежавшего по моей коже, и заставила себя выпрямиться. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, где мы находимся, и я нахмурилась, глядя на тлеющий огонь, и стряхивая с себя охватившее меня замешательство.

Я пошла к Фабиану за ответами, но мне показалось, что у меня появилось еще больше вопросов. Я действительно ничего не знала о пророчестве, за исключением того, что оно могло быть способом для вампиров покончить со своим проклятием. Магнар, однако, почти не упоминал о нем, и я предположила, что он думал, что это не то, что их прикончит. Я подумала, что его жажда мести означала, что он в любом случае не захочет принять такую альтернативу. Ему будет недостаточно увидеть, как вампиры возвращаются в свои смертные формы. Он жаждал их крови почти так же сильно, как они жаждали нашей.

Я вытянула руки над головой и выпрямилась, чтобы наклониться поближе к огню. Монтана и Джулиус крепко спали рядом с ним, так что я предположила, что это означало, что Магнар нес вахту на вершине статуи. Защиты должно было быть более чем достаточно, чтобы не дать вампирам обнаружить нас, но истребители не хотели рисковать, находившись так близко к городу, и я не могла сказать, что была с этим не согласна.

Мои мысли постоянно возвращались к тому, что сказал Фабиан об Эрике, пытающемся вернуть свой долг, морив себя голодом в течение двухсот лет. Я и представить себе не могла ничего подобного. Неужели ему удалось продержаться так долго, не поддавшись своим первобытным желаниям? Или он приковал себя цепями и прыгнул в море, чтобы не отступить от своего решения?

И почему он мог подумать, что голодом можно расплатиться за старые обиды? Голод никогда не приносил мне ничего, кроме страданий.

Мне было интересно, как бы отнесся к этому пророчеству отец. Он всегда умел решать проблемы, и если мы с Монтаной действительно каким-то образом оказались втянуты в него, то, я была уверена, он смог бы разобраться в этом.

Я подняла руку к подаренной им цепочке, которая все еще висела у меня на шее, и сжала в кулаке мамино обручальное кольцо. Оно было теплым. Теплее, чем должен был быть кусок металла, просто прижатый к моей коже. И сердце радостно забилось, когда я прижалась к нему.

Я начала крутить его, в то время как мой разум продолжал вращаться по спирали, и каждый ответ порождал все новые вопросы, пока у меня не закружилась голова от всего этого.

Я надела кольцо на палец, и внезапно все стихло, но не в обычном смысле этого слова. Я все еще слышала потрескивание огня и тихое похрапывание Джулиуса, но все остальное было как будто приглушено. Как будто я могла видеть вещи более ясно.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что случилось, и резко втянула воздух, когда поняла, что дело в Фабиане. Я снова могла видеть его таким, какой он есть. Мои мысли о нем не были затуманены нежелательными желаниями. Я могла ненавидеть его с той же злобой, что и до свадьбы. Хотя мне не хотелось признавать, что теперь, когда я узнала о нем больше, это было труднее, чем должно было быть.

Кольцо также делало нечто большее. Я почувствовала легкость, как будто с моих плеч свалился огромный груз, и мне показалось, что я смогла бы сделать все что угодно…

Я сняла кольцо с пальца, и груз моих обязательств снова обрушился на меня. Я потрясенно ахнула, и Монтана зашевелилась напротив меня.

Я быстро стянула цепочку через голову и поднесла ее к глазам, чтобы получше рассмотреть кольцо. Я видела его так много раз в своей жизни, что не была уверена, смотрела ли я когда-нибудь на него по-настоящему.

Это была массивная золотая вещица с зеленым камнем в центре. Мама всегда называла его изумрудом, но я была слишком мала, чтобы понять, что она имела в виду. Я знала, что он принадлежал ее матери, а еще раньше — ее матери. И так далее и так далее, насколько помнили кто-либо в ее семье. Но на самом деле я больше ничего о нем не знала.

Я расстегнула цепочку и сняла с нее кольцо, прежде чем снова медленно надеть его на палец.

Тишина снова овладела мной, и на моих губах появилась улыбка, которая переросла в смех, застрявший в горле. Я не знала как, но я была свободна. Я чувствовала это. Не было ни правил, ни приказов, ни богов, которые могли бы управлять моим телом… только я. И без моей связи с Фабианом все снова казалось намного яснее.

Я заставила себя подняться на ноги и бесшумно пересекла комнату, прежде чем направиться вверх по широкой лестнице, которая вела к смотровой площадке в короне статуи.

Мое сердце колотилось в такт моим шагам, пока я поднималась все выше и выше.

Я не устала, пока поднималась вверх, хотя знала, что устала бы до того, как дала свою клятву. Мои дары по-прежнему принадлежали мне, как будто они были какой-то неотъемлемой частью меня, но тяжесть с моей души была полностью снята.

Я вышла на смотровую площадку и обнаружила,