Читать книгу - "Влюбленная вдова - Кейси Майклз"

— Не волнуйся, Эбби. Соскучиться ты не успеешь. Держу пари, этот вертопрах вернется очень скоро, и мы еще успеем устать от него и от его идиотских историй. Ну а теперь скажи мне, что ты знаешь о соборе Святого Павла? Этот собор находится как раз в конце Ковент-Гардена. — Кипп с улыбкой посмотрел на жену. Она была похожа на провинциальную школьницу, приехавшую в столицу на экскурсию, — удивленно глазела по сторонам, некоторые дома приводили ее в восторг, другие она высмеивала, а когда какой-то чумазый мальчишка любезно перевел их на другую сторону улицы через кучи дымящегося лошадиного навоза и каких-то отбросов, Эббм расхохоталась до слез.

— Между прочим, — она весело похлопала себя по карману, — я прихватила с собой небольшую книжку из вашей библиотеки, милорд. О достопримечательностях Лондона.

— Нашей библиотеки, мадам, — поправил ее Кипп, не до конца понимая, почему это кажется ему столь важным.

— Хорошо, нашей библиотеки. Так вот, я взяла на себя смелость прихватить ее с собой — на всякий случай. Вдруг мне что-то покажется интересным, а вы не будете знать, что это такое. Вот книжка и пригодится! Кстати, тут написано, что собор Святого Павла — это последний крупный архитектурный проект знаменитого Иниго Джонса, любимого архитектора короля Карла Первого. Джонс разработал проект собора в соответствии с принципами тогдашнего Ренессанса, которые, как известно, представляют собой не что иное, как возрождение классических культурных традиций древнего зодчества. А для многих это просто один из прекраснейших образцов таланта Иниго Джонса. Даже при том, что Хорэс Уолпол[5]назвал собор ужасным — и ведь только потому, что ему было отвратительно все, что не уходило корнями в историю Англии!

Воодушевление, с каким говорила Эбби, и ее искренний интерес приятно поразили Киппа — ничего подобного он не ожидал.

— Вот как? Интересно! И что же дальше?

— Но Джонс, — с удовольствием продолжила Эбби свой рассказ, — несмотря ни на что, остался верен традициям Древнего Рима и Древней Греции. Это в первую очередь касается пропорций собора, а также огромного каменного портика с треугольным фронтоном, который поддерживается колоннами, причем высота каждой колонны составляет ровно треть от ширины самого собора. То же самое относится и к некоторым цифрам — в то время все это показалось мне ужасно интересным, жаль только, что я мало запомнила.

Кипп расхохотался:

— Стало быть, есть еще кое-что, за что этот бедняга должен благодарить судьбу! Однако у меня тоже есть нечто, о чем бы я хотел рассказать вам, дорогая жена, — одна старая история, которая и запомнилась-то мне в основном потому, что нашла отклик в моей романтической душе. Хотите послушать?

Теперь они шли довольно быстро, и Эбби иной раз приходилось чуть ли не бежать за мужем, хотя она скорее бы умерла, чем призналась ему в том, что уже почти выдохлась. Тем не менее она хотела, чтобы он начал говорить, — тогда ему волей-неволей придется сбавить шаг, подумала она.

— С удовольствием послушаю. А ваша история — это правда?

— О, несомненно! — уверил ее Кипп. — Истинная правда! Она и есть сама история, вернее, та ее часть, что известна лишь немногим. Я предлагаю вам проникнуть на задворки истории. То, что я хочу вам рассказать, касается некоего Джона Ривегта, скромного, ничем не примечательного жестянщика. Видите ли, в свое время в соборе Святого Павла была установлена статуя казненного короля Карла Первого. Позже парламент отдал приказ сбросить статую несчастного короля с пьедестала, а потом отдать ее в переплавку. Поручено это было Джону Риветту. Никаких статуй короля — таков был приказ, вы понимаете? Но наш храбрый мистер Риветт привез эту статую к себе, спрятал ее и не стал докладывать об этом парламенту. А когда монархия была восстановлена и на троне воцарился Карл Второй, жестянщик вернул статую молодому королю. И вот теперь она стоит на Чаринг-Кросс-роуд — мы с вами увидим ее, когда будем проходить мимо. Отсюда до Чаринг-Кросс-роуд всего несколько минут. Мне почему-то всегда казалось, что новый король должен был приказать мистеру Риветту отлить из бронзы самого себя — в качестве компенсации за героический поступок, — чтобы потом водрузить ее в Ковент-Гардене. Но это так и не было сделано, и поэтому наш храбрый мистер Риветт канул в небытие и сейчас уже почти никто о нем не помнит. Замечательный пример скромного героизма, не так ли, моя дорогая?

— Да. Но теперь я чувствую себя ужасно глупой, — посетовала Эбби, потрясенная эрудицией мужа. — Я тут хвасталась, сыпала фактами, которые вычитала из книжки, и вы все это слушали! Но это была лишь оболочка истории! А вы помогли мне заглянуть в самое ее сердце! Ах, как чудесно! Должно быть, вы большой знаток истории, да, милорд?

— Ничуть. Так, интересуюсь немного — по-дилетантски, — скромно ответил Кипп. Улыбнувшись, он невольно залюбовался женой. На свежем воздухе щеки Эбби разрумянились, глаза сияли как звезды. В новой шляпке она выглядела очаровательно.

Странно, ведь на первый взгляд ее нельзя было назвать красавицей, удивленно подумал Кипп. Но сейчас он не мог оторвать от нее глаз. На редкость необычная женщина!

Он попытался представить себе, кто еще из его приятельниц получил бы такое же удовольствие от пешей прогулки через весь Лондон, от которой у него уже ныли ноги — и это при том, что путь их пролегал отнюдь не через самые фешенебельные районы столицы! — и скоро сдался. Пожалуй, только одна лишь Мэри решилась бы на подобную авантюру. Да и то скорее из любви к приключениям.

Кипп заранее приготовился к тому, что сердце его пронзит знакомая боль. Так бывало, когда он, вдруг забывшись, начинал думать о ней, о той жизни, какая могла бы у них быть и какой уже никогда не будет, и мир вокруг него погружался в беспросветную тьму…

Но сейчас ничего не случилось. Не было ничего — ни боли, ни сожаления. Перед глазами Киппа один за другим вставали знакомые образы — ребенок… девочка-подросток и, наконец, юная женщина, которую он беззаветно любил и однажды с тоской смотрел ей вслед, когда она ушла от него к Джеку — его лучшему другу. Кипп улыбнулся.

А потом крепко сжал пальчики Эбби, лежавшие на его рукаве.

— Мы уже почти пришли. Предлагаю отыскать какое-нибудь кафе и выпить там лимонаду. Как вам моя идея?

— Да, спасибо. Не откажусь. — Эбби подняла глаза на мужа, заметила какой-то необычный мягкий свет в его глазах, которого не замечала раньше, и от неожиданности споткнулась, едва не растянувшись во весь рост на выщербленной мостовой. Но Кипп быстро подхватил ее и повел дальше, бережно поддерживая за талию.

Какими естественными казались им теперь эти маленькие проявления близости! Скорее всего свою роль тут сыграли ночи любви, при одном воспоминании о которых Эбби всегда бросало в жар. Если бы не это, думала она, сейчас они наверняка отбежали бы друг от друга как от чумы.