Читать книгу - "Не провоцируй босса, опасно! - Маргарита Светлова"

— Сынок… — чуть слышно произнёс. От его «сынок» меня передёрнуло, нелепо слышать из уст мерзавца это слово. А он даже и не заметил моей гримасы отвращения. — Хорошо, что навестить меня пришёл, представляешь, все бросили меня, как я всё потерял. Ты не в счёт, я сам виноват — заслужил. Знаешь, я ведь умираю.

— Знаю, — холодно отвечаю ему. — Поэтому и пришёл сказать тебе кое-что перед смертью. Ты использовал меня, чтобы разбогатеть. Но я не стал твоей золотой жилой — я тот, кто тебя разорил.

Тишина, затем хриплый смех.

— Ты весь в меня! Хорошо, хоть тебе деньги достались.

— Нет. Мне твои гроши на хрен не сдались, я отдал их на благотворительность. И не в тебя я, мне не нужно насиловать и шантажировать, чтобы разбогатеть. На это у меня голова есть.

— Мать рассказала… — тяжко вздохнул он, прикрывая глаза.

— Нет.

— Уже и неважно. На похороны хоть придёшь?

— Нет. Знай, похоронят тебя как безродного, я об этом позабочусь.

Отец захрипел, а я развернулся и направился к выходу.

— Ты страшный человек, Кир. Твоя мать вырастила монстра.

— Гори в аду.

Это были последние слова отцу. Путь я и монстр, но нисколько не жалею о своём поступке. Он — насильник, такое не прощается. Теперь понятно, почему мама так прикипела к Соне, она подсознательно почувствовала, что девочка пережила подобное. Вот и слетела с катушек, ведь она раньше никогда так себя не вела. С другими пассиями она была на страже моих интересов, но не с солнечной.

Открыл глаза. Хватит о прошлом, пришло время расквитаться с новыми врагами. Только я собрался снять наушники, решив, что всё, как девочки прекратили плакать, и Соня продолжила:

— …Утром я не могла встать с кровати, а нужно было попытается хоть ползком, но убираться из этого дома. Но я этого не сделала, за что и поплатилась — до приезда родителей он продолжал насиловать меня, словно с катушек слетел. А я чувствовала себя грязной, его мерзкий пот, казалось, въелся в кожу. Я хотела малодушно умереть, чтобы этот ад кончился — не позволил. Пригрозил: если себе наврежу, вначале расправится с родителями, а меня откачает и в бордель отдаст, там уже со мной развлекутся другие мужчины. Я пришла в ужас от такой перспективы и из-за страха и стыда молчала. Но а как признаться в таком? Мне было всего шестнадцать лет! Мои родители заметили мою бледность и затравленный вид, я каждый раз непроизвольно вздрагивала, стоило мне услышала его голос. Разумеется, они догадались, в чём дело. Но промолчали, деньги у них были первичны, дочь — вторична. Целый год продолжался этот ад, он находил способ добраться до меня. Прикосновения его рук были болезненные, синяки не сходили с моего тела, каждый половой акт — это была пытка, я скулила от боли, а он наслаждался… Наконец, я окончила школу, надеялась уехать под предлогом, что мне нужно получить высшее образование в хорошем вузе. Он был против, настаивал, чтобы я училась заочно. И тут, как гром среди ясного дня, новость, что я беременна. Господи, да я была в шоке! Но избавиться от малыша не помышляла, кроха не виновата, что её отец садист. Он же, узнав о моей беременности, стал торопить со свадьбой родителей. За неделю до свадьбы его помощница неожиданно попросила завести к нему домой документы, мол, она должна срочно ехать по другому поручению. Мне пришлось помочь, хотя было страшно отправляться в логово к зверю. Но выбора не было, да и заверила она меня, что сейчас он на встрече. Но он был дома и не ожидал, что я лично его навещу. Открыла дверь ключом, что помощница дала, и остолбенела: он в этот момент развлекался с двумя несчастными девушками: одна из них была вся в крови, видимо, он избил её. Сказать, что я испытала ужас — это ничего не сказать. Тут я решила взбунтоваться, заявив, что замуж за него не пойду. Я-то надеялась, что его измена будет веской причиной для разрыва. Ошиблась. Он озверел, кинулся на меня и при свидетелях изнасиловал! Не передать словами, что я чувствовала тогда, когда посторонние люди наблюдали, как он истязал меня. Видимо, бог сжалился надо мной, я потеряла сознание от ужаса и боли, а очнулась уже в частной клинике. Ребёнка я потеряла, чувствовала себя выпотрошенной рыбой без души. Но это было ещё не всё. Я подслушали разговор Макара с врачом, тот ему сказал: девушка больше не сможет иметь детей, были осложнения при аборте, мол, что-то в этот раз ты, друг, перестарался, аккуратнее нужно. Его сообщник — врач — часто покрывал садиста. Новость о том, что я не могу иметь детей, меня убила, душа погрузилась во мрак, и я потеряла интерес к жизни. Меня выписали, а через месяц всё началось заново, но мне было уже всё равно, боль физическая — мелочь по сравнению с той, что я испытывала в душе. Через два месяца я превратилась в тень, Макар же больше не предохранялся — а смысл, я же бесплодная. Но продолжал настаивать на свадьбе. Вновь назначали дату. А мне уже было всё равно, я была готова на себя руки наложить, как только распишемся. Моим родителям этот штамп был очень важен, посему это был бы им прощальный подарок от меня. Спас меня дядя. Он приехал в гости и ужаснулся, увидев меня. Устроил разгон всем, хотел посадить мерзавца, но мать умоляла не делать этого — иначе нам всем конец. Тогда дядя выдвинул требования: он забирает меня к себе в Москву, только в этом случае он не пойдёт в полицию. Те согласились, но не оставляли надежды, что я вернусь к жениху, впрочем, как и он сам. Я обрывала на корню его попытки вернуть меня и родителям высказала, что думаю. Они обиделись, назвали меня неблагодарной, и теперь мы не общаемся. Вернее, общаемся, но редко, на нейтральные темы. А этот урод два года назад всё—таки женился на своей помощнице, той, что попросила меня завести документы, у них год назад родился сын. Вот и моя печальная история. Сегодня я должна рассказать её Кириллу, но как представлю, что он всё узнает, тошнота к горлу подкатывает. Я так сильно люблю Кира, что потеря его сравни смерти. Я с первого взгляда его полюбила, но гнала от себя, считая, что так правильнее. Он мой единственный мужчина, а тот садист не в счёт. Девочки, мне так страшно, что пальцы рук онемели. Не то чтобы я чувствовала себя виноватой и боюсь в этом признаться, тут другое. Я не хочу видеть в глазах его жалость. Я не хочу, чтобы он в порыве ярости наломал дров. Я не хочу, чтобы он смотрел на меня и представлял ту грязь, что я пережила. Поверьте, когда тебя насилуют на глазах других, это ещё то испытание. Но он должен знать, что, по всей вероятности, я не смогу ему дать то, что он хочет.

— А чего он хочет? — всхлипнув, спросила Люда.

— Ребёнка.

При слове «ребёнок» кровь отхлынула от моего лица. Я вспомнил, сколько раз делал Соне больно, говоря о наших детях. Её рассказ меня шокировал, я был как в прострации после услышанного, ничего не соображал, вышел на автопилоте. Не помню, что сказал друзьям, сел в машину и дал по газам. Нужно было выпустить пар, причём срочно. Спарринг отпадает, но… как хотелось всё крушить вокруг.

Нельзя!

Сбитые костяшки Соню напугают, да в связи усыновлением нужно выглядеть безукоризненно. Я на бешеной скорости выехал за город и съехал с трассы в сторону посадок. Только оказался на приличном расстоянии от дороги, заглушил мотор, опустил голову на руль и попытался успокоиться. Тщетно! Рассказ Сони не выходил из головы, я прокручивал его вновь и вновь. Но одно дело — услышать, другое — это пережить. Бедная моя девочка, в каком аду она побывала. Две мои любимые женщины — мать и будущая жена — пострадали от рук подонков! И опять это чувство бессилия, оно не даёт вдохнуть полной грудью. Задыхаясь, я выскакиваю из машины, делаю глубокий вдох и кричу, как раненный зверь, разрывая в клочья тишину. Монстр, что жил внутри меня, разбуженный криком отчаянья, приподнял свою уродливую морду, оскалился и уже начал изнывать от жажды мести. Ему не терпелось вонзить свои острые зубы в горло врагов. От него никому не скрыться, настигнет всех, и родителей Сони тоже — все заплатят сполна за каждую секунду боли моей женщины!