Читать книгу - "Последняя принцесса Индии - Мишель Моран"

Мы осмотрели все, начиная от серебряных дверных ручек и заканчивая небольшими, аккуратно застеленными кроватями и ночными столиками с верхом из красного дерева. Кровати стояли у противоположных стен каюты. Я выбрала ту, что стояла ближе к иллюминатору. Потом, улегшись на матрасе, я обозревала безбрежный океан и размышляла над тем, насколько безопасно столь длительное путешествие. Мне вскоре исполнится двадцать один год, но единственное, что я знала о кораблях, так это то, что время от времени они оказываются в весьма опасных ситуациях. По крайней мере, именно так описываются морские приключения в английской литературе. Я взглянула на Джхалкари. Молодая женщина сидела, скрестив ноги, и смотрела на воду.

– Думаешь, плыть по воде безопасно? – спросила я.

– Рани не потратила бы столько денег, если бы это было опасно.

Но что, если поднимется страшная буря, а мы окажемся у нее на пути? Нас может выбросить на неизвестную землю, как Виолу из «Двенадцатой ночи», или, что еще хуже, на необитаемый остров, как Миранду в «Буре». В дверь постучали. На пороге возник Арджун в сопровождении двух стражей.

– Хотите прогуляться по судну?

Мы прошлись от кормы до носа. Арджун рассказал о конструкции парохода все, что ему удалось прочитать в обширной библиотеке рани. Затем, оказавшись на корме, мы впятером наблюдали за удаляющимся от нас берегом, который словно таял на горизонте.

Когда земля превратилась в расплывчатое пятнышко, Арджун сказал:

– Никто точно не знает, потонет ли корабль или достигнет гавани. Осмотрительные люди говорят: «Я ничего не сделаю, пока я не буду уверен. Купцы знают лучше. Если ты ничего не делаешь, ты терпишь неудачу. Не будь одним из тех купцов, которые не рискуют выходить в океан».

Джхалкари наморщила нос.

– Что вы говорите?

– Руми, – сказала я ей. – Теперь мы купцы.

В тот вечер всей нашей группе, состоящей из двенадцати человек, предложили собраться в общей каюте. Мы сидели вокруг длинного деревянного стола, теряясь в догадках, что сейчас будет. Когда вошли с полдюжины официантов, я и Джхалкари в ужасе переглянулись.

– Они думают, что мы будем есть все вместе! – воскликнула я.

Я вскочила со своего места, желая отыскать майора Уилкса, но тот как раз входил в дверь.

– Они думают, что мы будем есть на глазах друг у друга, – сказала я ему.

Он смотрел на меня, я – на него. Я поняла, что он ничего не понимает.

– Женщины не едят перед мужчинами, – сказала я. – Это исключено.

– Мэм, – вежливо произнес он. – В Англии вам то и дело придется есть за общим столом. Это английская традиция. Вы, разумеется, можете забрать еду к себе в каюту, – продолжил он, – но, боюсь, в Лондоне вы не раз окажетесь в подобной ситуации. И тогда вы будете вынуждены либо есть в чужом присутствии, либо голодать.

– Лучше начать учиться сейчас, – мягко произнес Арджун.

Но я просто не могла себе представить, что буду есть при мужчинах, жевать и чавкать, а они будут все это слышать. Это было сродни шоку. А теперь представьте, что вам говорят: впредь вы только и будете есть при посторонних!

Я и Джхалкари вернулись к столу. Я медленно перевела то, что сказал майор Уилкс.

– Итак, что они сегодня подают? – спросил майор.

Прежде англичанин говорил, что не может себе представить, как вегетарианцы могут жить без баранины, говядины и свинины.

Официанты подняли серебряные крышки с подносов, открывая странные блюда, над которыми поднимался пар.

– А-а-а… киш^[98]! – воскликнул он, указывая на поднос с зеленовато-желтыми пирогами. – А вот это кое-что такое, что вы знаете. Брокколи и морковь. Я понятия не имею, что это, – он смотрел на суп, – но в любом случае бон аппетит.

Последняя фраза была не на английском.

Майор Уилкс удалился.

Не было хлеба, чечевицы, нута, ничего с белками. Мы переглянулись и рассмеялись.

– Это то, что они едят? – спросил один из стражей.

– Нет, они едят в основном мясо. Они не понимают вегетарианцев, – объяснил Арджун.

Он начал накладывать на тарелку еду, а затем передал ее мне. Я покраснела.

– Ешьте, – сказал Арджун. – Никто не возражает.

Пока все попробовали небольшие пирожки, Джхалкари прошептала мне на ухо:

– Я теперь понимаю.

Я оглянулась вокруг. Мужчины вели беседу о кораблях с таким видом, словно они всю жизнь ели в присутствии женщин и множество раз отправлялись в морские путешествия.

– Что ты понимаешь?

– Арджун в тебя влюблен.

Я взглянула на Арджуна и внезапно почувствовала легкое головокружение, но отнюдь не от морской качки.

– Вообрази, что рани сделает для нас, если королева Виктория благосклонно отнесется к нашему прошению и вернет ей трон Джханси. Может быть, она отпустит нас из дурга-дала. Тогда ты выйдешь замуж.

– Я не знаю…

Найти любовь при дворе и выйти замуж в двадцать один год? Невообразимая мечта!

– Сита! Если я замужем, ты тоже можешь выйти замуж.

– Я не смею на это надеяться, – призналась я.

– Почему?

– Я с самого начала не должна была выходить замуж. Это мою сестру…

– Деньги на приданое собраны, и она уже замужем. Сита, это твой шанс.

Я разволновалась. Голова кружилась. Хотя я понимала, что не стоит рассчитывать на такой поворот в моей судьбе, я втайне надеялась на это.

По утрам Арджун и я начали заниматься йогой. Мы сидели на одеялах и наблюдали за тем, как солнце поднимается над океаном, как его лучи золотят гребни волн. Днем мы вместе наслаждались поэзией. По вечерам мы встречались, чтобы читать священные тексты на санскрите. И невозможное вдруг показалось вполне возможным.

Это было волшебное время.

А потом матрос закричал:

– Земля!

Точно так этот момент описывается в книгах. Мы бросились на палубу, чтобы увидеть Англию. Густой туман, подобно марле, окутывал берег. А еще дальше, за ним, вздымались окутанные туманной пеленой высоченные горы. Таких высоких гор я прежде не видела. Они были покрыты деревьями, такими зелеными, словно пригоршни изумрудов. Все мы молчали, стараясь представить, что же за мир ждет нас впереди.

Арджун стоял рядом со мной.

– Красиво, – сказал он.

Когда я повернула голову, мужчина смотрел на меня. Я потупила взор.

– Мои люди думают, что рани нас наградит, если мы преуспеем в Англии, – сказал он.