Читать книгу - "Последние штрихи - Эстер Браун"

Я изложила свои идеи, Марк меня поддержал, мисс Торн пыталась вякать про потерю Академией «собственного неповторимого лица», и в итоге лорд П. велел мне продолжать работать в том же духе — типа, посмотрим, что будет после Дня открытых дверей.

Вот, собственно, и все.

— Бетси, не найдешь ли времени выпить со мной чаю? — спросил лорд П., когда мы закончили. — Я тут перебирал вещи Франсес и нашел кое-что для тебя. Думаю, тебе понравится.

— Конечно понравится! — радостно воскликнула я.

Мы с ним пересекли шумную площадь Пикадилли, миновали несколько клубов на Сент-Джеймс-стрит и вышли к «Атенеуму».[44]Здесь лорд П. теперь останавливался, когда приезжал в Лондон.

Он усадил меня в тихом уголке своей спальни, поставил поднос с чаем, после чего вышел и вскоре вернулся с маленькой сумочкой, украшенной пайетками. Это была любимая винтажная театральная сумочка Фрэнни, когда-то приобретенная еще ее матерью в Индии. Она использовала ее только в особых случаях.

— Здесь есть несколько вещиц, — сказал лорд П., и по его нервным движениям я поняла, как он взволнован. — Думаю, тебе понравится. Будешь чай?

Пока он разливал чай из серебряного чайника, я осторожно открыла сумочку. В ней оказались памятные вещицы из моего детства. Здесь все было вперемешку (так умеют только мужчины): старинные сапфировые сережки, на которые я всегда облизывалась, жемчужная нитка, которую Фрэнни носила и в пир, и в мир — с твидовыми костюмами, со свитерами, с сарафанами и даже с купальниками… Кожаный альбом с моими фотографиями: вот я сижу на пони, свесив толстенькие ножки, Фрэнни держит поводья, а Нэнси и Кэтлин стоят на заднем плане в своих практичных куртках. На другой фотографии Фрэнни держит меня на руках, фоном служат розовые кусты на Хафмун-стрит. Мне не больше года, я в смешных шотландских бриджах…

Лорд П. подал голос.

— Первая твоя фотография, Бетси. До этого Франсес все боялась, что тебя потребуют обратно. На каждый звонок в дверь вздрагивала.

— Правда? — удивленно спросила я, почувствовав уже забытый укол горя.

Фрэнни никогда не показывала своего страха. Я думала, одна я боялась, что меня захотят забрать у Фрэнни.

— А она знала, кто может за мной прийти? — Об этом я никогда не спрашивала лорда П. — Наверное, догадки были?

Лорд П. подал мне чашку. На его лице читалось внутреннее напряжение. Вероятно, нежелание вторгаться в чуждую для него область эмоций боролось в лорде П. с естественной потребностью исполнить свой долг.

— Никто из нас представления не имел, кто мог бы тебя подбросить. Разумеется, мы пытались наводить справки, но, честно говоря… мы были так счастливы, что ты нам досталась, что особо не усердствовали.

— Но у вас были хоть какие-нибудь подозрения? — не отступалась я. — Может, Фрэнни узнала золотую пчелку — ту, которая лежала в коробке?

— Пчелку? Понятия не имею. Даже если и узнала, мне она ничего об этом не говорила… — Лорд П. выглядел смущенным. — Это могло бы помочь?

— У всех девушек в Академии были тогда такие пчелки, — сказала я. — На поминальном вечере я встретила одну из выпускниц тех лет, и она сразу ее узнала. Она считает, пчелка — это верный признак, что моя мать была одной из девушек, которые тесно общались с так называемыми мальчиками в «бентли». Фрэнни ведь могла хотя бы догадываться насчет кандидатуры?

Кажется, лорд П. был просто в шоке.

— Господи, да кто тебе такого наговорил?

— Одна из прежних выпускниц, — уклончиво ответила я, не желая выдавать Нелл. По крайней мере, пока.

— А что она сказала про… — Он даже как будто побледнел. — Про молодых людей, с которыми эти девушки общались?

— Что это такая компания золотой молодежи, которая тусовалась с девушками из Академии. Состояла из отпрысков богатых семей, устраивала дебоши по всей Англии… — На лорда П. было жалко смотреть: его лицо побелело, как рисовый пудинг, но меня уже понесло. — И что Гектор тоже был с ними, — добавила я.

Мне удалось удержаться от прямого вопроса: «А он действительно мой отец?» или «Вы именно поэтому взяли меня к себе?» Тем не менее вопрос будто нарисовался в воздухе сам собой — во всяком случае, лорд П. его услышал.

Он опустил глаза и глубоко вздохнул.

— Да, это были не лучшие времена для Академии, — с трудом произнес он. — Если не считать твоего появления, конечно. Но лично я связи не вижу. Никакой.

Впечатление было, что он просто заткнул пальцами уши и сделал вид, что не понимает, о чем речь. Пришлось смириться с мыслью, что эту тему развить не удастся.

— А какой он был — Гектор? Ну, то есть я хотела сказать, что он за человек вообще?

— Если вообще, то для начала Гектор — человек, который не приехал на похороны матери, — сухо произнес лорд П.

— Но почему? — Это было действительно странно: на вечер памяти Фрэнни съехались женщины со всего мира, а единственный сын только прислал букет белых роз на семейные поминки. — Наверное, он совершил что-то на самом деле ужасное, из-за чего не мог приехать даже по такому случаю, — продолжала я. — Но что же это могло быть? Или его отлучили от церкви… — Меня вдруг поразила страшная догадка, — А может, он в тюрьме?

— Нет! Нет, он не в тюрьме… — Лорд П. потер переносицу. — Бетси, об этом очень трудно говорить…

«Потому что Гектор — действительно твой отец…» — мысленно закончила я. Ну что мешает лорду П. это сказать?

На некоторое время он замолчал, собираясь с мыслями. Стало даже слышно, как в камине потрескивает огонь.

— Франсес всегда говорила, что Гектор не плохой, а просто слабый… — сказал наконец лорд П. — Без стержня. Он всегда был слишком ведомым, даже когда учился в школе, вечно делал то, что велят другие. Нам с Франсес никогда не нравились мальчики, с которыми Гектор проводил время. Они были как раз из тех, с кем она не рекомендовала встречаться своим воспитанницам. Один — гонщик; неплохой парень, но отчаянный не в меру. Другой, сын наших друзей, совсем сбился с пути. Гектор, конечно, был очень славный мальчик, но ему не хватало нравственных ориентиров. Не знаю, как это получилось, только его так называемые друзья в трудную минуту поступили с ним не слишком красиво…

Лорд П. замолчал, словно вслушиваясь в эхо своего голоса. Ему действительно было больно такое говорить, но должна же я знать правду. Пусть и такую горькую.

— Никому не хочется думать про своего сына, что он вырос негодяем, — продолжал лорд П. — Боюсь, с Гектором получилось именно так.

Слова лорда П. как-то не очень вязались с обрывками воспоминаний о «красивом и милом» Гекторе, которые я слышала от Фрэнни.

— А что произошло? — спросила я. — Почему он уехал?