Читать книгу - "Не родись красивой. Манекенщица - Мария Королева"

и решительно отодвинула от себя чашку, успев заметить при этом, что чай ей подали не слишком горячий.

— Это по поводу рекламы «Керастин».

— А что — «Керастин»? — удивилась она. — Кажется, они еще не разработали сценарий. Сказали мне, что съемки в мае.

— В апреле, — поправил он.

— В апреле же день рождения у этого дизайнера… как его… Гарика Кошелева. Придется много репетировать, тем более если мне опять достанется платье невесты.

— Не достанется, — «успокоил» ее Гена.

— Откуда ты знаешь?

— Платье невесты уже давно готово. Гарик шил его на Олечку Трубину. Это наша совсем новая девочка, финалистка конкурса «Мисс Россия». Ей всего пятнадцать лет. И еще…

— Что?

— «Керастин» изменили свое решение. Они хотят Надю Шмелеву.

— Как?! — выдохнула Нина. — Но ведь контракт уже подписан. Они не имеют права, это незаконно.

— Имеют, — развел руками Гена, — ты хоть контрактно свой прочитала? Там есть пункт, где черным по белому написано, что они имеют право заменить рекламное лицо в любое время и без объяснения причин.

— Ну что ж, — она натянуто улыбнулась, — если имеют законное право, значит, я ничего не могу с этим поделать.

— Не злись, — вдруг мягко сказал он, — мне всегда очень сложно о таком говорить. Я начинаю хамить, чтобы сразу подготовить девушку к худшему, но оказывается, что это еще хуже.

Нина удивленно вскинула глаза.

— Что, у тебя есть еще одна неприятная новость?

— Как тебе сказать… — замялся Гена, — это не новость, и все же… Тебе не кажется, что в последнее время ты мало работаешь?

— Что значит мало? — возмутилась Нина. — У меня кастинги почти каждый день. Вчера я работала на показе, позавчера у меня были съемки для журнала «Москва». Я востребована.

— И все-таки вспомни. В рекламу шампуня взяли Ладочку, а ей всего шестнадцать. На обложку журнала «Бьюти» ты не попала. Сказали, что у тебя слишком взрослое лицо… Тебя не приглашают на престижные кастинги, ты становишься рабочей лошадкой, а сливки снимают другие.

— И что ты мне предлагаешь? — напряглась она.

— Тебе не кажется, что лучше было бы исчезнуть на пике популярности, чем на глазах у изумленной публики медленно скатываться вниз? — осторожно спросил Геннадий,

— Понятно, — усмехнулась она, — ты предлагаешь мне уйти,

— Это не так, — его мягкая ладонь накрыла ее холодную руку, тускло блеснул искусственный бриллиант на мизинце, — пойми, такое всегда бывает. На пятки наступают молоденькие. Ты не можешь с ними конкурировать… Но я не выгоняю тебя, — он старательно выдержал небольшую паузу, — у меня есть к тебе хорошее предложение.

— Какое же? — вяло поинтересовалась Нина. Она чувствовала себя сдувшимся воздушным шариком с детского карнавала.

— Ты знаешь, Света в понедельник увольняется.

— Какая Света? — нахмурилась она.

— Ну Света. Секретарша. Между прочим, она бывшая манекенщица. Даже работала в Милане и Токио.

— На что ты намекаешь?

— Ты могла бы занять ее место. Пойми, это сейчас для тебя самый лучший вариант. Ты останешься в модной тусовке, у тебя будет стабильная ежемесячная зарплата, не зависящая от всяких там кастингов.

— Знаешь что, — Нина резко встала со стула, — даже если бы мне пришлось собирать на помойках бутылки, даже если бы у меня не было денег на самые дешевые колготки, я все равно не стала бы подавать кофе такому скользкому типу, как ты! — Нина подхватила шубку и гордо вышла из его кабинета.

…Конечно, в тот же вечер Нина отругала себя за резкость, но гордость не позволила бы ей извиниться перед Геннадием. В сущности, он прав. Конечно, он немного опередил события, Нина вполне могла бы проработать еще пару-тройку лет. Но вход на самые престижные кастинги для нее давно закрыт. Шестнадцатилетние будут рекламировать известные парфюмерные марки и «звездить» на журнальных обложках. А Нина уже ветеран. Конечно, лицо у нее известное, как говорится, раскрученное… Но мало ли в Москве раскрученных лиц!

В тот вечер Нина отключила телефоны и несколько часов прорыдала над своими красивыми черно-белыми фотографиями. Время от времени она с мазохистским наслаждением посматривала в зеркало — ничего себе «красавица»: лицо красное от слез, глазки заплыли и потерялись, словно ее папа был как минимум китайцем; нос распух… Нина даже две банки джина с тоником выпила, хотя никогда раньше таких крепких напитков не употребляла; она выкурила толстую и горькую кубинскую сигару, когда-то подаренную ей одним фотографом; она купила в супермаркете огромный торт с жирным сливочным кремом и съела его в полном одиночестве. (А зачем ей теперь сидеть на диете?)

Кончилось тем, что Нина уснула прямо на полу — не обращая внимания ни на яркий свет, ни на работающий телевизор.

А утром ей захотелось человеческого общения. Она вяло пролистала записную книжку и позвонила Олесе Сазоновой.

— Леська, давай встретимся. У меня проблема! — с ходу объявила она.

— Вообще-то у меня ремонт, — рассеянно сказала Олеся, — я как раз сейчас обсуждаю с дизайнером, сколько скамеечек делать в домашней сауне. А что у тебя случилось? Надеюсь, ничего серьезного?

— Да нет, — усмехнулась Нина, — так, пустячок. Меня уволили с работы, я напилась. А так все как обычно.

— Да ты что?!

Нина ясно представила себе Олесину физиономию — расширенные глаза, влажно-пухлый ротик приоткрыт. Ей любопытно, что произошло, Олеся хочет услышать сплетню, Олеся жаждет крови! Нина собралась было отменить встречу, извиниться и светски распрощаться, но Леся ее опередила:

— Знаешь, Нинок, пожалуй, я могу встретиться с тобой. Давай в кофейне «Садко» через полчасика. Для любимой подруги я всегда выкрою время.

Олеся явилась на встречу в соболиной шубе до пят. Волосы заплетены в тяжелую косу (скорее всего, половина этой блестящей, ухоженной косы — просто вплетенные шиньоны, ведь раньше у нее не наблюдалось такой глянцевой гривы). В ушах сверкали массивные кольца — арабское белое золото, обсыпанное мелкой брильянтовой крошкой. В разрезе шубки проглядывалось атласное красное платье, стилизованное под крестьянский сарафан. Настоящая русская (или новорусская) красавица. Нина почувствовала себя неловко — Олеська разрядилась, словно собиралась посетить как минимум вечернее шоу в «Мулен руж», а она, Нина, нацепила простые джинсы и недорогой полосатый свитер. К тому же даже не подкрасилась.

Леська с размаху плюхнулась на стул и тотчас же выложила перед собой три миниатюрных мобильных телефона. Нина знала, что каждый из них стоит не меньше семисот долларов.

— Зачем тебе три-то? — спросила она, скорее из вежливости.

— Ах, так разве одним обойтись, — Олеся вздохнула притворно тяжело и постреляла глазами по сторонам, — по одному мне муж звонит, я обещала его вообще никогда не занимать. По другому я общаюсь с дизайнерами и декораторами. А третий номер