Читать книгу - "Стажировка вне закона - Надежда Николаевна Мамаева"

Но Нил заверил, что ему просто нужно прилечь, дескать, это последствия приема излишнего количества бодрящих эликсиров. На мой вопрос, насколько излишнее, Нил отвечать не захотел. Но ему все же пришлось. Пока я помогала снять ему верхнюю одежду.

Как оказалось, он не спал уже неделю. Сначала у моей кровати, пока я не очнулась, а затем участвовал в допросах оставшихся в живых приспешников Лока. Водителя первого вседорожника, не догоревшего пособника из второго чабиля и нескольких придворных, обнаруженных в результате проверки тайной службы безопасности.

В ходе расследования выяснилось, что Локоc и правда внебрачный сын отца Нила. Незаконнорожденный фэйри не желал быть безземельным. Но сил, чтобы открыто бросить вызов Занозе, у него не было. К тому же оставался ещё и Макс.

И Локос решил заключить сделку с демонами. В обмен на их силу и помощь в получении Холма он обещал пробить брешь в барьере и организовать крупномасштабный прорыв.

От этих известий я похолодела. Ведь этот прорыв мог закончиться гибелью всех. И драконов, и людей, и оборотней, и вампиров, и даже дивных. Всех!

Свидетельством этого договора стал пергамент, заверенный кровью. Он был обнаружен в покоях Локоса при обыске. И это соглашение стало свидетельством не только предательства, но и того, насколько слуга Мэб был одержим идеей стать лордом холма: он не задумывался, что может стать с целым миром, выполни он условия сделки с демонами.

Он без колебаний принял помощь низвегнутых. И благодаря ей смог вытащить мою маму из тюрьмы. Мэй Бризроу пообещали свободу, и она согласилась. Ведь пятьдесят лет – слишком большой срок. И она хотела прожить их рядом со мной, осесть в каком-нибудь городке, где многие друг друга знают в лицo, но не по имени… И, следуя за этой мечтой, мама при пособничестве Лока сбежала, а затем и украла холм. Все это – в сознании. Потому как для такой кражи нужна была полная ясность ума. Нo едва это произошло, как ее волю и разум подавили, превратив в безвольную куклу.

– А что сейчас с мамой? Где она? – затормошила я засыпавшего уже Занозу.

– С Мэ-е-ей все хорошо. Она в безопа-а-а-ас… – Нил не договорил. Широко зевнул и… уснул!

Правда, уже пребывая в мире грез, сгреб меня к себе под бок так, что если бы я даже захотела – не вырвалась бы. Но мне и не хотелось. Ничуть. Я чувствовала себя бесконечно счастливой в объятьях того, кого люблю.

С этими мыслями я и сама не заметила, как уснула. И мне привиделись поцелуи. Заноза касался своими губами угла моего рта, глаз, щек. Почти невесомo. А мне этого было мало. Настолько, что я сама прильнула к дивному и… медленно открыла глаза.

Не сон. Нил лежал рядом. Я смотрела в его расширенные зрачки, слышала частое рваное дыхание, чувствовала, как под моей ладонью, что лежала на твердой, часто вздымавшейся груди, бешено стучит сердце дивного, и понимала: со мной творится то же самое.

– Ты поселилась в моих мыслях с того самого вечера, как я увидел тебя в подворотне. И как бы ни старался – не смог не думать о рыжей вредине, что свела меня с ума, - хрипло выдохнул Заноза и добавил: – Я люблю тебя, Рин. И хочу. До безумия.

– И я тебя... – слова дались легко. Без смущения, что должно приличествовать невинной девице.

Его горячие ладони скользнули по изгибу моего тела, очертив округлость бедра, спустились ниже, к краю сорочки, чтобы приподнять его.

– Раздели со мной вечность? - прошептал Нил мне в губы.

Его горячее дыхание обжигало и сводило с ума, его пальцы, выводившие узоры на моей коже, лишали способности мыслить, его поцелуи пьянили. И я сама не поняла, в какой миг простонала:

– Да-а-а… – И, почти задыхаясь, добавила: – Хочу, чтобы ты был моим первым…

И я сама не заметила, как мои ладони нырнули под шелковую ткань мужской рубашки… До безумия хотелось прикоснуться к коже Занозы, провести пальцами по его широким плечам, сильным, надежным, за которые я цеплялась, когда земля уходила из-под ног.

Но Нил отчего-то на миг замер. А в следующий он рывком приподнялся с кровати и одним резким слитным движением избавился от рубашки, а за ней и от остальной одежды, что нам мешала. И eго. И моей.

Рассветные лучи золотили наши обнаженные тела. И мои пальцы осторожно коснулись свежих шрамов дивного: один – рядом с сердцем, ещё два – на правом плече. А ведь была еще повязка от раны на боку, во время покушения… И хоть они все затянулись... Это я прошла купель, залечившую все. А Заноза...

А Заноза, судя по всему, думал о них в последнюю очередь. Он притянул меня к себе, опрокинул, навис сверху и поцеловал так, что воздуха стало не хватать. Голова закружилась, но я обвила руками шею, стараясь продлить эти мгновения пьянящего безумства.

– Вредина! – оторвавшись от меня, с обожанием выдохнул дивный.

– Заноза! – не осталась в долгу я, подставляя шею для поцелуев.

Нил вжал меня в простыни. И в этот миг я почувствовала, насколько мы не похожи. Я – миниатюрная и мягкая, как расплавленный воск. И он – большой, твердый, с напряженными жгутами мышц и сухожилий.

И мне это нравится. Нравится ощущать его тяжесть, чувствовать его силу и сдерживаемый напор. А еще безумно нравились поцелуи Нила. Грешные, влажные, долгие…

Я застонала от удовольствия, выгнулась навстречу его губам. И Нил словно сoрвался. Нежность, ярость и волшебство. Его пальцы скользили по моему телу. От затылка по спине. Ниже. К бедру, чтобы замереть там на секунду и скользнуть от внешней стороны к внутренней.

Эти прикосновения рождали в моем теле дрожь предвкушения.

Губы дивного клеймили мою шею. Он чуть прикусывал кожу, и в следующий же миг дул на нее, сводя с ума. Наше дыхание становилось все тяжелее, резче.

Истома, желание, что разливается внутри меня… Это сводит с ума. И я вцепляюсь в мужские плечи. Я не могу больше… И нетерпеливо подаюсь бедрами навстречу, торопя. Давай же. Ну!..

Но Нил, словно дразня, приподнимается, целуя грудь, и спускаетcя, прокладывая дорожку поцелуев. Ниже. Еще ниже. Живот вздрагивает, непроизвольно втягиваясь, а дивный продолжает спускаться. Это чистый порок. Сладкий. Сумасшедший. Возбуждающий настолько, что в спальне, залитой утренним светом, я вижу звездное небо.

– Ни-и-ил!