Читать книгу - "В последний момент - Микалея Смельтзер"

class="p1">— Милая, полагаю, ты забываешь о том, что Мэддокс — просто мальчик. Он молод и импульсивен. Посчитал, что поступает правильно, ради вас обоих. В его обмане не было злого умысла. Разве можно винить его за такое?

Сэди задавала мне тот же вопрос.

— Не знаю, — потерянным голосом произнесла я. Мне было грустно, я не могла мыслить здраво, все, что хотела — ненавидеть Мэддокса, но, казалось, что никто не хочет позволить мне этого.

Мама кивнула и слабо вздохнула.

— Просто обдумай это.

Я застонала и плюхнулась на постель.

Хотелось кричать, плакать, пинаться, но все это уже пройдено и бесполезно.

Я так сильно любила его, и большая часть меня желала найти его, броситься к нему в объятия, умолять не отпускать меня. Но я не могла. Не сейчас. И, возможно, никогда.

Не могла представить свою жизнь без Мэддокса, но была достаточно взрослой, чтобы понимать — жизнь продолжается и это не конец.

И все же, казалось, что это конец.

Я закрыла лицо ладонями и застонала.

Почему все так запуталось?

Почему мои чувства в смятении?

Почему я не могу получить четкий ответ?

Простить или отпустить?

Это совсем не просто.

Жизнь редко дает нам шанс легко пройти свой путь, и это был один из тех случаев, когда этот путь исчез и не было уверенности, что я его найду.

Глава 25

ПРОШЛО ПЯТЬ ДНЕЙ, а я все еще не могла простить Мэддокса.

Он приходил много раз, пытаясь поговорить со мной. Сначала я отказывалась встречаться с ним.

В очередной раз открыла дверь, накричала и захлопнула ее у него перед носом, уверенная, что после такого он оставит меня в покое.

Надежды не оправдались.

Почему?

Потому что он сказал, что любит меня, и от этого все стало еще хуже. Я тоже его любила, но испытывала боль.

— Прошу, Эмма, — молил парень, глядя на меня щенячьими глазами. — Ты должна мне поверить, я люблю тебя и никогда не причинил бы тебе вред. Все вышло из-под контроля. Прошу, выслушай меня.

— Не хочу ничего слушать, — прорычала я.

Мэддокс уперся руками во входную дверь, не давая мне возможности закрыть ее.

— Я не хотел навредить тебе. Влюбился в тебя, и не смог признаться.

— Не смог? — выдохнула я. — Серьезно?

Он поморщился.

— Я не то имел в виду. Просто… Не хотел причинить тебе боль.

— Перестань так говорить! — закричала я. — Ты причинил ее!

Мэддокс опустил голову, а когда снова посмотрел на меня, в его взгляде застыла боль.

— Мне жаль, Эм. Знаю, ты мне не веришь, но это так. Мне очень, очень жаль, что я не рассказал тебе. Не хотел хранить это в тайне, но, когда понял, что ты меня не знаешь, мне стало легко притворяться, что той, другой части моей жизни, не существует.

Слезы застилали мне глаза. Я хотела, чтобы он замолчал. Не хотела слышать его.

— Мэддокс, — голос звучал надломлено. — Я хочу, чтобы ты ушел. Прошу. Я не могу мыслить здраво, когда ты рядом. Дай мне вздохнуть свободно.

Он отступил, и я закрыла дверь.

— Прошу, Эм, — услышала я его голос за дверью, — прошу, прости меня.

Мне нужно время, а он не хотел понимать этого.

Мне нужно было обдумать все и перестать злиться. Я продолжала напоминать себе о том, что Мэддокс не такой, как мой отец. Он не бросал меня. Солгал, да. Ложь — это плохо, но он не оставил меня, и сердце подсказывало, что Мэддокс не играл со мной, как казалось вначале.

Но я еще не была готова броситься в его объятия и вести себя так, словно ничего не произошло.

Это важно.

Узнав правду, я больше времени проводила перед телевизором и монитором компьютера.

И то, что я узнала о «Уиллоу Крик», потрясло меня.

В начале лета у них вышел мини-альбом, из которого три песни ворвались в ТОП-100 Биллборда, а одна даже была на первой строчке. Ажиотаж вокруг их полноформатного альбома ошеломлял.

Итог один: парни из «Уиллоу Крик» — знамениты.

Это означало, что если я останусь с Мэддоксом, то окажусь в центре внимания.

Черт, да я уже там. В «US Weekly» опубликовали мое фото, а в «eOnline» выложили статью о нас с Мэддоксом, в которой фигурировало мое имя. Как они его узнали — неизвестно, но я благодарна тому, что по счастливому стечению обстоятельств возле моего дома не появлялись люди, желающие поймать меня в объектив.

Это сложно было пережить.

В дверь позвонили — третий раз за день — и у меня возникло желание швырнуть кружку в нее.

Я проигнорировала звук, вернулась в комнату и закрылась. После вчерашнего у меня не было никакого желания разговаривать с Мэддоксом. Если он не может принять мое желание побыть в одиночестве, я скажу ему, чтобы оставил меня в покое и что больше не хочу иметь с ним ничего общего. Нет ему прощения.

Сердце болезненно сжалось от этой мысли.

Глупый орган все еще тосковал по нему.

Это раздражало.

Все, чего я хотела — мыслить ясно и здраво, но не могла, поскольку сердце желало иного.

И, возможно, проблема в этом: любовь исключала здравомыслие, она просто существовала.

— Эмма! — позвала мама.

Черт возьми, она открыла дверь.

— Я убираюсь в комнате! — откликнулась я. Это была жалкая ложь, но ничего другого не приходило в голову.

— Эмма! — снова позвала она. — Иди сюда!

О нет. Мама не отступит. У меня проблемы.

Я достала Акиллу из клетки на руки. Полагаю, если малыш-ежик будет у меня, то в Мэддокса ничего больше не полетит.

Я пошла по коридору, не сводя глаз с ежика и воркуя с ним.

Шагнув в гостиную и подняв взгляд, я отступила назад на два шага. Там стояли Эзра, Хэйс и Матиас.

— Что вы здесь делаете? — спросила я, уперев одну руку в бедро и держа ежика в другой.

У меня было ощущение, что они сейчас набросятся на меня и прочитают настойчивую лекцию. Отлично. Мне начинает казаться, что на моей стороне никого не осталось. Несправедливо. Я же не лгала. Не предавала доверия. А Мэддокс именно так и поступил. Но все тщательно закрывали на это глаза и вели себя так, словно ничего не произошло.

Неужели они не видели, что я страдаю? Казалось, что меня резали по живому. Парень, в которого я влюбилась, держал от меня в тайне нечто важное. Он был не Просто-Мэддоксом, а Мэддоксом-из-Уиллоу-Крик.

Мой парень — знаменитость.

Или бывший парень.

Ах,