Читать книгу - "Возвращение на Трэдд-стрит - Карен Уайт"

Я не сказала ему, что была вынуждена научиться завязывать галстук, потому что после ночных попоек руки отца дрожали. Впрочем, Джек уже был в курсе. Но было в этом и что-то утешительное. Я знала: он никогда не осудит меня или моего отца, потому что у нас одни и те же демоны.

С тех пор как вышла колонка в «Пост энд курьер», я избегала его, уходила на работу пораньше и возвращалась после того, как точно знала, что он работает в своей квартире, или гуляет с Нолой, или встречается с друзьями. Если Нола по вечерам была дома одна, я старалась поужинать вместе с ней – даже если ради этого приходилось запихивать в себя веганскую еду, – но большую часть времени я была в собственном доме этакой тенью. Моя злость на Джека за то, что он сказал репортеру, что я-де «редко делюсь мыслями и чувствами даже с самыми близкими людьми, включая его самого», превратилась в медленное горение, а затем и вообще погасла, когда я, наконец, признала, что в его словах есть доля истины. Но чтобы не признавать этого вслух, я продолжала избегать его.

Мне также не хотелось давать ему повод вернуться в его квартиру.

Окна были заменены по цене, от которой, стоило мне ее вспомнить, у меня щипало глаза, но я чувствовала себя увереннее, когда он был со мной рядом. Серьезных инцидентов, вроде бьющихся окон, больше не происходило, и тем не менее мне казалось, будто я сижу на линии разлома, зная, что рано или поздно разъяренный призрак вновь заявит о своем присутствии. Это лишь вопрос времени.

Чувствуя на себе его взгляд, я развязала и вновь завязала на нем галстук. Я работала медленнее, чем необходимо, то и дело касаясь пальцами его шеи и притворяясь, что я это не нарочно. Закончив, я отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой, и в конце концов встретилась с ним взглядом.

– Тебе самой нравится? – спросил он абсолютно серьезным тоном.

– Сойдет. – Я отступила назад и перекинула сумочку через плечо. – Давай быстрее, я не хочу опаздывать. Билеты без мест. Не хотелось бы, чтобы наши родители ложились поперек передних стульев, чтобы другие люди не заняли наши места.

Он усмехнулся этой мысленной картинке.

– Лично я считаю, что взгляда любой из наших матерей будет достаточно. Плюс Купер в его парадной форме. – Я подошла к двери и остановилась, ожидая, что Джек ее для меня откроет. – Тебе не нужно пальто?

– На улице довольно тепло. А младенцы превратили меня в небольшую печку. Честное слово, они там жгут поленья, потому что я не могу остыть. Прошлой ночью мне, чтобы уснуть, пришлось снять ночную рубашку.

Он распахнул дверь, и я ощутила на лице прохладный воздух.

– Успокойся, мое бьющееся сердце. Мысленный образ творит для меня множество чудесных вещей.

Я повернулась к нему. Мы застыли в дверном проеме, почти соприкасаясь носами.

– Правда, Джек? Я огромная, как дом.

– В самом деле, – сказал он с явным намеком, и в мою внутреннюю печь как будто подбросили еще пару поленьев.

Я прижала пальцы к вискам, ожидая на веранде, когда он включит сигнализацию и закроет дверь.

– Мелли? – Его голос был полон тревоги.

– У меня болит голова, только и всего. Я плохо спала последнее время.

Бровь Джека поползла вверх, и я едва не спросила, не думал ли он о получении патента на этот взгляд.

– У меня есть средство от бессонницы, и, если ты помнишь, довольно эффективное.

– Как и Генерал Ли, и его храп.

– Я не храплю, – полушепотом возразил он и уже более серьезно спросил. – Итак, что случилось?

Я посмотрела на него, удивившись на миг, что он не слышал звуков, но тотчас вспомнила, что многое из того, что происходило в моем доме, предназначалось только мне.

– Всю ночь напролет я слышу шаги. Топот маленьких ножек, как будто по коридорам и лестницам бегают маленькие дети. Это не страшно, по крайней мере, до тех пор, пока я не вспомню замурованного в фундаменте ребенка. Тогда мне становится грустно. И когда я дохожу до этого момента, я снова слышу детский плач. Даже в берушах я все равно его слышу.

– У тебя есть беруши?

Я знала: Джек пытается отвлечь мои мысли, и не стала мешать ему это делать.

– Чтобы, если ты вновь уснешь в моей комнате, я смогла бы заблокировать твой храп.

Он наклонился ко мне ближе.

– Я же сказал тебе, я не храплю. И если бы ты проводила со мной в постели больше времени, ты бы это знала.

Прохладный ветерок гонял по мраморному полу веранды опавшие листья, заставляя меня зябко ежиться, несмотря на мою перегретую внутреннюю температуру. Виски пульсировали. Я прижала к ним пальцы, пытаясь остановить эту пульсацию.

– Доктор Уайз разрешила мне принимать тайленол, но я не хочу принимать лекарства. И вот теперь думаю, принимать или не принимать.

– Если доктор Уайз говорит, что можно, то, возможно, стоит принять.

Я покачала головой.

– Ничего страшного. Пройдет само. Ведь это всего пара часов.

Он с сомнением посмотрел на меня, но протянул руку.

– Моя мать носит в сумочке целую аптеку. У нее наверняка что-то найдется, если ты передумаешь. – Он помог мне сесть в минивэн и на миг задумался. – Мелли, если я тебе кое-что скажу, обещаешь не сердиться?

Я нахмурилась.

– Мы что… все еще школьники?

Он сделал большие глаза, как судья на конкурсе по орфографии в ожидании правильного ответа.

– Неважно, – сказала я. – Только скажи мне. Обещаю не сердиться.

Он положил руку мне на лодыжку, но я почти не почувствовала ее сквозь отек.

– Ты кажешься чуть… пухлее, чем обычно. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Я отдернула ногу.

– Я была у доктора Уайз на прошлой неделе. Она посоветовала мне пить больше воды, и я пила – даже если из-за этого я каждые пять минут бегала в туалет. Сегодня я выпила меньше, не хочу вставать посреди спектакля. Она также рекомендовала мне купить тонометр, чтобы я сама следила за давлением дома, и два дня назад все было нормально. Последние два дня я забывала его измерять, но мне кажется, что все в порядке. – Я вздохнула. – Джек, мне больше сорока, и у меня будут близнецы. Просто мое тело немного волнуется. Примерно как мой мозг в самом начале.

Он помедлил, как будто не до конца убежденный в моих словах, но потом закрыл дверь минивэна и перешел на сторону водителя. Заговорил он, лишь когда уже ехал по Трэдд-стрит.

– Кстати, я все еще считаю тебя жутко сексуальной.

Я закатила глаза и вздохнула, однако мое сердце кувыркалось по мере того, как в печь подбрасывались все новые поленья.

Как обычно, Джек быстро нашел место для парковки у тротуара, всего в квартале от лютеранской церкви Святого Матфея, где проходил очередной, восемьдесят девятый ежегодный рождественский спектакль школы Эшли-Холл. Мимо нас пробежали двое опоздавших, маленькие ангелочки в белых одеждах. Вслед за ними, держа на руках малыша, потерявшего один башмачок, спешила измученная мать.