Читать книгу - "Весна художника - Анастасия Малышева"

— Нет, — качнула головой Волкова, — Это — именно то, что нам делать определенно не стоит.

С этими словами блондинка толкнула опешившего мужчину на кровать. Тот сел, всё еще не до конца понимая, что затеяла его девушка. А та, не теряя времени даром, села на его колени и притянула Ефима к себе, целуя с новой силой. Попутно её прохладные пальцы забрались под его футболку, очерчивая кубики пресса.

Грозный держался из последних сил, не давая воли ни своим мыслям, ни рукам. Однако, когда Лена, чуть поерзав у него на коленях, прикусила его нижнюю губу, самообладание покинуло парня. Глухо рыкнув, тот, схватив девушку за бедра, одним резким движением перевернул её, опрокидывая на кровать и нависая сверху.

Он думал, что Волкова испугается такой неожиданной смены позиций, но нет — на её губах расцвела довольная улыбка, а глаза горели от предвкушения. Но было в них что-то еще. Желание. И какая-то жажда. Но самое главное — ни капли сомнения не нашел Ефим в её серых омутах. И это позволило ему убедиться, что всё происходящее с ними не просто реально. Оно правильно.

Медленно, словно оттягивая тот самый миг, или же, наоборот, желая продлить его на максимально возможный срок, Ефим освобождает девушку из такой ненужной одежды. Вид, открывшийся ему, заставляет сердце в очередной раз сбиться с ритма, Грозный подавился очередным вдохом, потому что — она была прекрасна. Бледная кожа в слабом свете лампы казалась перламутровой, а все изгибы настолько идеальны, что буквально просились на холст.

Подавив первый порыв — схватиться за кисти и краски — Грозный наклонился, даря своей музе новые поцелуи, без слов демонстрируя, как много она для него значит, как сильно запала в душу и сердце. И Лена отвечала — со всей страстью, на которую только была способна. В её сердце было так много любви, которую ей раньше было некому дарить, что будь чувство водой — они оба потонули бы в нем.

Первые минуты присутствовала неловкость — Волкова не обладала ни богатым опытом, ни пониманием, что делать и как себя вести. К тому же, она привыкла, что секс — это не любовь, а скорее, необходимость, неотъемлемая часть семейной жизни, её нужно принимать, но наслаждаться вовсе не обязательно. Однако, Ефим умудрился разжечь в ней костер такой мощи, что погасить этот пожар можно было лишь одним способом.

Словно чувствуя и понимая её состояние, Грозный действовал осторожно, расслабляя её и каждым своим движением прося довериться ему. Он был сильным — Лена видела, как от каждого жеста мышцы на его теле перекатываются, напрягаясь то тут, то там. И вместе с тем ей не было страшно — вся его сила и мощь не пугали, потому что девушка знала, что он не обидит её. Ефим источал ауру власти и одновременно — умиротворения.

И всё это — чувства, эмоции, движения — делали своё дело. В какой-то момент Лена просто отпустила себя, позволяя инстинктам и её животному «я» взять верх. Она была не просто оголенным нервом — девушка словно превратилось в одно большое чувство. И её главным желанием было дать Ефиму столько же, сколько и он дал ей.

Поцелуи становились всё более беспорядочными, и больше напоминали укусы. Им обоим было всё равно, какой части тела касались их губы — шея, плечи, руки, грудь — лишь бы быть как можно ближе друг другу. В какой-то момент эмоции настолько сильно захватили Лену, накрыли её с головой, что она почувствовала, словно теряется в мирах. От острого, ни на что не похожего удовольствия она начала терять себя.

Усилием воли Волкова словно выныривает из этого омута, куда её затянул Ефим, и её сознание медленно, по крупицам собирает реальность. Ритм дыхания переплетается с неправильно-сильными ударами сердца, собирается в звуки, те — в слова.

— Пожалуйста… Пожалуйста…

Девушка и сама толком не понимает, о чем именно она умоляет его. Ведь он всё делает настолько правильно и чудесно, что от этого хочется плакать. Но ей кажется, что этого мало, что Ефим сдерживает себя. И каждым звуком она словно простит его прекратить осторожничать.

«Пожалуйста — сильнее. Пожалуйста — больше. Пожалуйста — дай мне все, что можешь дать, возьми все, что посчитаешь нужным. Только не останавливайся».

Ефим, будто прочитав её мысли, резко выдыхает, сам задыхаясь от всех тех чувств, что окутали их плотным облаком. Он понимает Лену без слов, он и не собирается: останавливаться, отпускать, оставлять. Так долго ждавший этого момента, он не перестает двигаться, словно пытаясь утолить свою жажду быть-любить-касаться. Мужчина щедро ласкает его, нежит, берет, потому что «моя», потому что уверен, что имеет право. Наконец-то получил его, и не собирается больше терять ни единой секунды, ни одного мига.

Они словно обмениваются мыслями, общаясь на каком-то неизвестном, понятном только им языке. Будто сами их души сплелись в одну, и не осталось ни одной тайны, ни одного места, где можно спрятаться друг от друга. Да они и не хотят. Всё, чего им хочется — чтобы это никогда не заканчивалось.

Ефим жадно, словно гончая, выслеживает и пожирает всё: голос, кислород, душу. Лене не жалко — пожалуйста, забирай, вот она — я, твоя и для тебя.

«Слышишь, как я прошу? Слышишь?»

Ефим слышит — угадывает по изломанным изгибам, читает по рваным недостаточным вдохам, прослеживает по дрожанию рук. И, когда её тело в последний вздрогнуло, унося куда-то за пределы собственного тела, мужчина, глухо рыкнув, отправился следом.

В себя Лена пришла, когда почувствовала, как что-то прохладное и влажное касается её живота. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела Ефима, который осторожно обтирал её тело полотенцем. Поймав её взгляд, мужчина улыбнулся:

— Мне показалось, что ты сейчас не настроена на душ.

Устало потянувшись, Волкова кивнула:

— Ты прочел мои мысли.

Бросив махровую ткань куда-то в сторону второй кровати, Грозный устроился рядом с девушкой. Было не очень удобно двум взрослым людям на одноместном ложе, но Лене было плевать. Положив голову Ефиму на грудь, она сонно зевнула и негромко пробормотала:

— Да, теперь я точно заметила, что ты меня любишь.

Хмыкнув, уставший, но довольный мужчина поцеловал девушку в макушку, после чего буквально провалился в царство Морфея.