Читать книгу - "Укротительница привидений - Тереза Медейрос"

С губ Лотти сорвался хрип. Она вновь умирала той самой «маленькой», но такой сладкой смертью. Наступил момент, когда Лотти решила, что не сможет дольше терпеть, и в эту секунду Хайден вошел в нее с новой силой. Ритм его движений сделался бешеным, неудержимым.

Все поплыло, закружилось перед глазами Лотти.

И она закричала.

– Аллегра, Аллегра! Проснись!

Аллегра медленно открыла глаза и увидела Элли, стоящую на коленях перед ее кроватью. Глаза Элли были широко раскрыты.

– Что случилось? – пробормотала Аллегра, приподнимаясь на локте.

– Ты не поверишь, когда узнаешь, кто здесь. Твой папа!

– Глупости, – ответила Аллегра, обнимая старую любимую куклу и перекатываясь на другой бок. Спать она легла уже давно, как только мисс Тервиллиджер разогнала их по комнатам, сказав, что маленьким девочкам нечего делать на балу. – Мой папа в Корнуолле.

– Неправда! – воскликнула Элли, перебегая к другой стороне кровати. – Он здесь, в нашем доме!

Аллегра села на кровати и спросила, потирая глаза:

– Ты уверена, что это тебе не приснилось? Вспомни, что с тобой было, когда ты съела за ужином целых два сливовых пудинга? Тогда тебе приснилось, что в окно забрался великан.

– Я проснулась раньше, чем об этом узнала, – покачала головой Элли. – Меня разбудил крик тети.

– Лотти кричала? – тревожно переспросила Аллегра.

– Это было очень страшно, – кивнула Элли. – Я думала, что кого-то убивают, сунула ноги в тапочки и выбежала за дверь. Все гости были в панике, мама кричала, дядя Джордж с дядей Теином собирались ломать дверь в гостиной, а папа велел Эддисону принести пистолеты.

– Он хотел убить Лотти? – спросила Аллегра.

– Конечно, нет, глупая! Он собирался застрелить твоего папу! – воскликнула Элли.

Аллегра быстро откинула одеяло и спустила ноги с кровати.

– Не волнуйся, – поспешила успокоить ее Элли. – Прежде чем Эддисон принес пистолеты, тетя Лотти сама вышла из гостиной вместе с твоим папой.

– Но почему она кричала? У нее случился припадок?

– Она уверяет, что увидела мышь и испугалась. – Элли пошевелила в воздухе согнутыми пальцами. – Очень большую мышь с красными глазами и длиннющим хвостом. Тетя Лотти была очень взволнованна, щеки у нее так и пылали.

– Странно, – заметила Аллегра, подобрав ноги и нервно оглядываясь по сторонам. – У нас в доме столько кошек. Я думала, все мыши здесь перевелись. А где сейчас мой папа?

– В спальне тети Лотти. Вскоре после того, как они с твоим папой вернулись из гостиной, все гости разошлись, а Куки отвела меня на кухню, дала теплого молока с сахаром и позволила еще немного посидеть с ней и Эддисоном.

Аллегра задумчиво пожевала губу и слегка нахмурилась, а затем молча скатилась с кровати.

– Ты куда? – спросила Элли, глядя, как Аллегра влезает в свое платье.

– Увидеть папу. Должна же я узнать, почему он даже не зашел, чтобы сказать мне «здравствуй».

– Но ты же спала.

– Неважно. Мог бы пожелать мне тогда доброй ночи! – фыркнула Аллегра.

Она застегнула платье и выбежала из спальни, гордо задрав свой маленький носик.

Лотти лежала, прижавшись щекой к груди мужа, слушая, как гулко бьется его сердце. Хайден глубоко вздохнул, сильнее обнял Лотти и прижался губами к ее волосам.

– Как я рад, что Стерлинг не пристрелил меня, – сказал он. – Тогда я не лежал бы сейчас здесь рядом с тобой.

– Жизнь – хорошая штука, верно? – сказала Лотти, подтягивая выше одеяло. Не успела она вновь устроиться в объятиях Хайдена, как раздался какой-то тонкий скрип.

– Ты слышишь? – спросила Лотти, приподнимая голову.

– Это мышь, наверное, – серьезно сказал Хайден, едва удерживаясь от смеха. – Очень большая мышь с красными глазами и длиннющим хвостом. Она только что проглотила очередную жертву и уже высматривает следующую.

– Я всего лишь хотела выгородить тебя, – с упреком сказала Лотти. – По-моему, выдумка удалась.

– Увы, – рассмеялся Хайден. – Все могло бы обойтись, если бы ты не запуталась каблуком в шнурке от корсета.

– По крайней мере, газетчикам будет теперь о чем написать. Уверена, что завтра во всех газетах будут во-от такие заголовки. «Кровавый Маркиз и Хартфордширская Проказница занимались любовью в гостиной, куда их загнала бешеная мышь!»

Лотти откинулась на подушку, гляда в залитое лунным светом окно. Хайден так долго лежал молча, что она подумала, не уснул ли он. Но Хайден вдруг приподнялся на локте и с любовью посмотрел на жену.

– Я должен рассказать тебе о Жюстине, – медленно сказал он.

Лотти покачала головой и ответила, погладив его по щеке:

– Я уже все знаю. Ничего не нужно рассказывать.

Он взял руку Лотти, поднес к губам и нежно поцеловал:

– Я думаю, что должен сделать это. Может быть, не столько для тебя, сколько для себя самого.

Лотти медленно кивнула, и Хайден заговорил – спокойно и неторопливо, словно рассказывал не о себе, а о том, что случилось с кем-то другим.

– Спустя три месяца после того, как мы вернулись из Лондона, стало ясно, что Жюстина беременна. Она, разумеется, не знала, что ребенок у нее от Филиппа.

Лотти зажмурила глаза. Благодаря Неду ей не нужно было спрашивать Хайдена, почему он был уверен в том, что это не его ребенок.

– Жюстина по-прежнему думала, что в ту ночь в Лондоне с ней был я. А у меня не было сил сказать ей правду. Узнав, что она беременна, Жюстина буквально ожила. Она часами шила для малыша чепчики, напевала колыбельные песенки и все время говорила, как будет хорошо, когда у Аллегры появится братик. Жюстина не сомневалась в том, что это будет мальчик, наследник, продолжатель рода. Мне же оставалось лишь прикидываться, будто я разделяю с ней ее радость.

– Представляю, как тяжело тебе было тогда, – прошептала Лотти и погладила Хайдена по руке.

– Я не знал, что мне делать. Ведь ребенок не был ни в чем виноват, не от него зависело, при каких обстоятельствах зародилась его жизнь. Единственное, что я мог придумать, это держать Жюстину в Корнуолле до тех пор, пока в Лондоне не улягутся и не забудутся все слухи, связанные с той проклятой ночью. Но кто-то из слуг привез из Лондона газеты, и они попались Жюстине на глаза. Там было описано все – ее измена, дуэль и смерть Филиппа.

Теперь Лотти впервые поняла, почему все с таким презрением относятся к газетчикам, падким до сенсаций.

– И что она сделала?

– Впала в жуткую депрессию. Такой я Жюстину не видел еще никогда. Целыми днями она не вставала с постели, а по ночам бродила по темным коридорам, словно уже превратилась в привидение. Никого она не желала видеть, даже меня и Аллегру. Я думаю, ей было стыдно посмотреть нам в лицо. – Тут Хайден покачал головой. – Я пытался объяснить Жюстине, что она ни в чем не виновата. Это была моя вина, я не должен был покидать ее той ночью.