Читать книгу - "Тайная жизнь непутевой мамочки - Фиона Нилл"

«Очень рад слышать хорошие новости, — читаю я, — озадачивает лишь то, что вы желаете разделить это со всем классом, если только вы не готовите вечеринку с темой семидесятых, включая ключи от машины. Могу лишь предположить, что мученик — это я. И это не очень хорошо для моего чувства собственного достоинства».

Потрясенная, я таращусь на экран, но времени на размышления нет, потому что вслед за этим, почти сразу же, следует письмо от привлекательной мамочки:

«Дорогая Люси, слишком много информации, на мой взгляд. Могу лишь предположить, что „женщина с восхитительной задницей“ — это я. Чао, чао».

Потом пишет Буквоедка:

«Я не стану больше терпеть ваши дешевые попытки саботировать мои указания как председателя родительского комитета и выражаю желание, чтобы вы обдумали свою позицию».

Какие глубины? Какие отмели? Я погружаюсь в бездну. Письмо я отправила всем родителям класса строго по списку. На нетвердых ногах я покидаю гостиную. Том уже лег спать. Я смотрю «Вечерние новости» — до тех пор, пока программа не кончается. Ничего из того, что случалось со мной на работе, не было таким ужасным, как случившееся только что.

Моя предутренняя бессонница начинается с ночи. Я ворочалась с боку на бок. Темнота имеет ужасающую способность преувеличивать страхи. Мой живот скручивают нервные спазмы. В два тридцать мне кажется, что я слышу шум, и я медленно крадусь вниз по лестнице, держа в руке светящийся меч из «Звездных войн». «Пусть силы не оставят меня!» — слышу я свой собственный голос.

В гостиной я решаю совершить налет на секретную заначку сладостей Сэма, обещая возместить все, что я съем. Я приношу шоколадно-кремовое яйцо «Кэддбери» наверх в спальню и заставляю себя есть его как можно медленнее. Сначала я его облизываю, как леденец, пока оно не начинает таять. Когда становится виден белый крем, я разрешаю себе откусить сбоку, сосчитав до двадцати, прежде чем набить рот. Тогда я отбрасываю осторожность и запихиваю остаток яйца в рот, а затем громко чавкаю. Так получаешь гораздо больше удовольствия, однако мои нервы ненасытны. Стремление излить душу перед Томом непреодолимо. И я пихаю кулаком ему в ребра. Он охает.

— Там нет никаких грабителей, и я не собираюсь вставать, чтобы идти смотреть, — ворчит он. — Собака их схватит.

— Но у нас нет собаки, — шамкаю я с набитым шоколадом ртом.

— А ты вообрази ее мысленно, и тогда ты станешь меньше бояться, — говорит он.

— Все гораздо хуже, Том, — говорю я.

— Опять лопнул бойлер? — сонно спрашивает он и проваливается в забытье.

Я бужу его, проводя ногтем большого пальца левой ноги по его голени.

— Люси, пощади, — мычит он.

— Том, я разослала электронные письма всем родителям в классе Джо, сообщив им все, что произошло прошлой ночью, — говорю я. Теперь, когда я все это сказала, мне, кажется, стало еще хуже.

— А что случилось прошлой ночью? — бормочет он.

— Мы занимались сексом и обсуждали, кто из родителей наиболее сексапилен, и ты сказал, что предпочел мне привлекательную мамочку, потому что у нее восхитительная задница.

— Ты пытаешься соблазнить меня? — Он сонно поворачивается на бок с надеждой в глазах. — Господи, что у тебя во рту?

— Шоколадное яйцо. Я пытаюсь объяснить тебе, что сотворила убийственную вещь, — говорю я, облизывая губы.

— Такие, как ты, не делают убийственных вещей, Люси. Ложись спать.

— Однако мы сделали, — продолжаю я, умоляя его послушать. — Не преднамеренно. Случайно. Нет, я не пытаюсь снять с себя ответственность за свой поступок, потому что знаю, что это одна из моих худших привычек.

— Что именно? — Он вздыхает и снова закрывает глаза.

— Я была невнимательна. Я думала, что посылаю электронное сообщение Кэти о нашей возродившейся сексуальной жизни, а вместо этого отправила его всем родителям класса согласно списку.

Он резко садится. До него дошло.

— Ты — трахнутая идиотка, — медленно произносит он, обхватив голову руками и раскачиваясь вперед-назад. — Я изо всех сил годами пытался поддерживать дружеские отношения с этими родителями, балансируя с помощью тщательно выверенной стратегии, нацеленной на то, чтобы не быть с ними ни чересчур запанибрата, ни слишком чопорным, а теперь ты выставила напоказ внутренние проблемы нашей сексуальной жизни. Я, возможно, с этой минуты вообще стану импотентом, потому, что теперь всегда буду ассоциировать секс со страхом.

— Мне действительно очень жаль, — говорю я. — Думаю, что привлекательная мамочка была достаточно польщена. Она не так часто видит своего мужа, и это, вероятно, повысило ее самооценку. — Он ахает. — А вот папа-домохозяин был немного оскорблен.

— Ты сказала, что я назвал его Мелководьем? — упавшим голосом спрашивает он.

— Да, — признаюсь я.

— На самом деле я думаю, что он достаточно приятный парень. Просто я пытался тебя завести. Мне кажется, что вы нравитесь друг другу. Кстати, почему ты решила сообщить об этом Кэти?

— Потому что она знает, что у нас уже целую вечность не было секса, — говорю я вяло, не обращая внимания на его первое замечание.

— Тебе действительно необходимо делиться со своими подругами такими подробностями? — спрашивает он. — Мне скоро придется сидеть рядом с ней за обедом.

— Знаю. Но во всем этом есть и хорошая сторона, именно об этом тебе не надо беспокоиться, потому что как раз она этого сообщения и не получила.

— Все-таки ты Поллианна[67]! В школу я больше ни ногой. А ты, кстати, упомянула, что это было у нас два раза за ночь?

— Нет, — потерянно мямлю я.

— Растяпа! — стонет он и проваливается в глубокий сон.

Раньше я находила способность Тома не терять сон даже в кризисные моменты умиротворяющей. Это сокращало амплитуду моих тревог, ужимая их почти до точки. С годами, однако, это начало уязвлять меня, словно я единственная, кто совершает ошибки, и в раскаянном недоумении должна сражаться с темнотой, готовой вот-вот сожрать меня. Ночной страж ноющих младенцев, сестра милосердия, вскакивающая с постели при первой необходимости. Я хорошо знаю, как ночь заставляет расцветать пышным цветом едва наметившиеся побеги неурядиц, превращая их в экзотические заросли проблем. С другой стороны, Том сладко проспал все это время рядом со мной, невосприимчивый к сплавному лесу нашей жизни, выбрасываемому на берег нашей спальни, лишь сетуя иной раз, что я его побеспокоила, когда, вконец измученная, я возвращалась в постель в слабой надежде заснуть.

На следующее утро, пошатываясь от усталости, я бреду из школы одна. Пожалуй, неплохо бы выпить кофе и собраться с мыслями, думаю я.