Читать книгу - "Под кожей - Мария Летова"

Я излучаю напряжение. И она тоже его излучает. Моя свекровь. А ее сын излучает хладнокровное спокойствие, сидя на соседнем от меня стуле.

— Мать кобеля в дом не пускает, а мне его жалко в вольере держать. Он один скучает… — делится свекор. — Хорошая собака, дурная, правда, немного…

— Он любит детей, — решаю высказаться я.

— Любит.

— Моя дочь его обожает.

— И сколько твоей доченьке лет?

— Ей пять. Мы с ее отцом в разводе…

— Бывает.

Я рада тому, что, провалившись на секунду в свои мысли, свекор не спрашивает ее имени. Это действительно подарок, ведь я совершенно не готова окунаться в эту бездну сейчас!

— У нас неделю дом на ушах стоял, — рассказывает меж тем свекор. — Родня приезжала…

Я смотрю на опущенное лицо матери Дениса. Она мешает ложкой чай, участвуя в разговоре постольку-поскольку, и не обращается ко мне напрямую. Словно каждое слово дается ей с трудом. Словно слова из себя ей приходится выжимать, но при этом она упорно растягивает в улыбке губы.

На своего сына Людмила тоже не смотрит, и в какой-то момент мне становится ясно, что за все проведенное за этим чаепитием время они не сказали друг другу ни единого слова.

Если мой собеседник и заметил это, то вида не подает.

Денис крутит чайную чашку на столе, ни разу не отпив, и это тоже не остается для меня незамеченным.

Я смотрю на него, когда он вдруг встает. Бросив взгляд на отца, Алиев произносит:

— Пошли, воздухом подышим.

На лице того все же отражается удивление, но легкое и едва заметное.

Зажав между коленей ладони, я стреляю в Дениса глазами, но этот выстрел принимает на себя его затылок. Они с отцом уходят, оставляя меня один на один с Людмилой Алиевой, и, когда я перевожу на нее взгляд, наконец-то вижу ее истинные эмоции — если я ощущала на себе давление земной атмосферы, то на нее словно свалилась тонна бетонных блоков.

И когда я понимаю, что сейчас она собирается сделать, прихожу в настоящий шок…

Глава 71

Она с достоинством задирает подбородок. Смотрит на меня, теребя висящий на шее кулон. Решимость, которой сочится вокруг нее воздух, невероятно подчеркивает — то, что она собирается сделать, происходит не по ее воле.

Извиняться.

Она собирается извиняться.

И это шокирует меня, потому что все время, которое я провела в этом доме, видела на ее лице полное отсутствие раскаяния.

Она делает это не по своей воле…

— Мы сегодня гостей не ждали, — говорит она. — Поэтому угощаем, чем пришлось…

Взмахнув рукой, она указывает на стол. На нем хватает угощений, хотя и собранных на скорую руку. Мое сердце стучит в ускоренном режиме. Я смотрю на стол, проследив за этим движением.

Я не собиралась искать с ней темы для разговоров. Делать вид, что впервые ее вижу. Но и конфликта искать не собиралась, поэтому отвечаю в тон:

— Все очень вкусно. Спасибо.

— У нас большая семья, — продолжает она. — Двоюродные, троюродные. Детей полно. Детей мы любим. Мой сын… я… я… у нас в семье пополнение, насколько я поняла…

Она отпивает из кружки. Поправляет свою косынку.

— В семье должен царить мир. Грызня… этого всего за порогом хватает. В доме… только… поддержка должна быть. Крепкая семья. Даже когда характерами кто-то не сходится. Я бы хотела….

Глядя на нее исподлобья, я слышу треск воздуха, или это ломается ее гордость.

— Извиниться… — произносит Людмила Алиева.

Вскинув на меня глаза, она почти осязаемо наполняется достоинством.

— Возможно, я по-другому… видела… счастье для своего сына, но мир в доме важнее. Это очень важно — знать, что у тебя поддержка есть и… крепкий тыл. Родители тоже, знаете ли, нужны и в пятьдесят. Мы все дети, и в пять лет, и в пятьдесят. Я поэтому… прошу… я прошу прощения если… чем-то обидела. Я предлагаю… и, даже возможно, прошу, вот эту страницу перевернуть и забыть. Начать, так сказать, сначала наше знакомство, Карина…

Я смотрю на нее с полным пониманием того, что все это… все, что она говорит, она говорит только потому, что ее заставили.

Сын заставил ее. Ради меня.

Как?! Он заставил ее не просто извиниться, а сделать это с первой попытки.

Сделать это так, чтобы ее извинения приняли. Так, чтобы они звучали убедительно, даже несмотря на то, что она сама в них не верит! Он заставил ее подбирать каждое сказанное слово, и она подбирает, ломая свою гордость.

Я не знаю, как он это сделал. Какими аргументами водрузил на ее плечи те самые бетонные блоки, но это поражает…

В душе поднимается настоящий вихрь, и подняли его не эти извинения, а чувства к человеку, за которого три недели назад я вышла замуж.

Жгучие. Горячие. Сильные! Настолько, что я с трудом держу их в себе.

— Я надеюсь… что вы… пойдете мне навстречу. Я вас в своем доме приветствую, он для вас всегда открыт. Для вас и дочери вашей. Мы детей любим, как я и сказала. А вы с дочерью теперь… часть нашей семьи, и мы вам… очень рады. Я надеюсь часто видеться. И еще я… хочу… кхм… вас поздравить с бракосочетанием. Как жалко, что гости наши разъехались, а то закатили бы праздник. Праздники у нас тоже любят…

Ком, который сковал горло, так же адресован не этим словам. Он обращен к нему. К мужчине, которого я люблю. К мужчине, который каким-то образом сотворил самую лучшую в мире свекровь. По крайней мере именно это рисуется прямо на моих глазах, пусть это и далеко от истины!

Принимая ее “предложение”, я произношу:

— Вы обязательно с ней познакомитесь. В следующий раз мы обязательно предупредим…

— Мы вам рады в любое время, — повторяет она с деревянной улыбкой. — Можно и без предупреждения.

Я встаю из-за стола, чувствуя себя переполненной. Переполненной своими чувствами, от которых горят щеки.

— Спасибо за чай, — говорю я. — Дом у вас очень уютный.

С короткой улыбкой она кивает:

— Спасибо. Уже три года хотим взяться за ремонт.

Мы выходим из кухни, и дрожь, которая гуляет по телу, заставляет меня спешить. Хоть это невежливо, я все равно не сбавляю скорости. Меня душит чертов ком!

Денис с отцом на крыльце. Забрав из шкафа свою куртку, я выхожу из дома. Свекровь тоже выходит, накидывая на плечи вязаную шаль.

Их разговор стихает.

Алиев заглядывает в мои глаза, смотрит на мать. Мышцы его