Читать книгу - "Неисправимый повеса - Сюзанна Энок"

Теперь не то! В минувшие года

Ни в чем не ставил сердцу я предела.

Фантазия виденьями кипела.

И ядом стал весны моей приход.

Теперь душа угасла, охладела.

Учусь терпеть неотвратимый гнет.

Байрон. Паломничество Чайлд Гарольда. Песнь III[18]

— Я очень недоволен твоим вторжением, — сказал принц Георг, входя в уединенную личную гостиную, куда был препровожден Сент. — У меня встреча с испанским послом и грандиозный званый обед в Брайтоне.

— Вы поставили вопрос о расширении парка перед парламентом, — решительно сказал Сент. Он пытался быть вежливым, поскольку крик мог довести Принни до обморока, но не помнил, чтобы когда-либо прежде в своей жизни был настолько взбешен.

— Я в очень трудном финансовом положении, — ответил принц-регент. — Тебе это известно. Эти проклятые политиканы настаивали на том, чтобы потуже затянуть завязки моего кошелька. Так, чтобы и луч света не просочился. Это невыносимо, правда, но…

— Меня… не было в городе, — сурово сказал Сент. — Зачем было выдвигать этот вопрос в мое отсутствие, когда я не имел возможности принять участие в его обсуждении?

— Он получил поддержку болванов из совета попечителей вашего сиротского приюта. Все согласились, что правительственные фонды, сэкономленные в результате сноса дышащего на ладан старого здания, лучше использовать где-нибудь в другом месте. — Принц вытащил из кармана серебряную табакерку, открыл крышку и взял щепотку табака. — Ты получил что хотел, так что прекрати сверлить меня взглядом.

Сент покачал головой, напрягая всю свою волю, чтобы сдержать желание Принни устроить хорошую встряску.

— Я изменил свое мнение. Приют «Заря надежды» был очень… дорог моей матери, и я хочу сохранить его.

Принни рассмеялся:

— Кто она?

— Кто?

— Крошка, которая ухватила тебя за яйца. «Дорог моей матери». Ха-ха! Прекрасно! Ты что, сделал ей ребенка, и теперь дамочка угрожает разоблачением? Никого это не волнует, парень. Ты — чертов маркиз де Сент-Обин. Иного от тебя и не ждут.

Сент довольно долго смотрел на регента, и до него наконец дошло, что никто и никогда не поверит, что он способен сделать что-нибудь бескорыстно. Даже Эвелина, которая старалась убедить его, что он призван совершать добрые, самоотверженные поступки, никогда не думала, что он и на самом деле сделает нечто подобное. И они были правы.

— Дети, — медленно сказал он, опускаясь в кресло, — считают это старое здание своим домом. Я… посоветовался кое с кем, и мы недавно начали проводить в жизнь несколько программ образования и реформ. Я думаю, что наши начинания позволят значительно изменить к лучшему их жизнь, ваше величество. Я прошу вас сохранить приют.

— Сент, за это уже проголосовали. Более того, это попало в газеты. Ты будешь выглядеть дураком.

— Мне на это наплевать.

— Я тоже стал бы выглядеть дураком, потакая капризам такого повесы, как ты. И мне на это далеко не наплевать. Слишком много ртов вокруг пирога. Если все начнут вмешиваться в принятие решений и пытаться влиять на мое мнение, это уже будет проклятая демократия. Прости, но приюту конец.

— А дети?

— Ты ведь обязался найти им новое помещение. Вот и займись этим. Без промедления. — Принни направился к выходу. — И приезжай в субботу в Брайтон. Турецкий консул привезет танцовщиц, исполняющих танец живота.

Когда принц ушел и лакей закрыл за ним дверь, Сент поднялся и, подойдя к окну, приоткрыл занавеску. Перед ним простирались роскошные сады Карлтон-Хауса, совсем пустынные, если не считать нескольких садовников и случайного счастливого посетителя. Без сомнения, Принни не станет ничего делать теперь, когда вся эта история попала в газеты. Вдобавок попечители приюта нашли благовидный предлог для его ликвидации, не вызвав негодования в обществе.

Несомненно, члены совета пронюхали о его плане, когда Принни огласил его перед оравой болтливых советников. Намереваясь заслужить благодарность принца поддержкой одного из его любимых проектов и рассчитывая получить в свое распоряжение высвобождающиеся при этом средства из правительственных фондов, они, конечно же, с радостью ухватились за такую возможность.

Сент медленно выпустил занавеску из пальцев, и она, скользнув, закрыла окно. Он потерпел поражение, наверное, первый раз в жизни. И расплата за это, как он начинал понимать, была гораздо больше, чем гордость или деньги. Сент глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от тянущего ощущения в груди, которое он испытывал с того самого момента, как Эвелина сказала ему «прощай».

Она говорила, что собирается найти детям новое пристанище. Сент подошел к двери, взял шляпу и отправился на поиски одного из своих поверенных. Возможно, он сумеет помочь ей в этом.

— Эви, нам правда не следует заниматься таким делом в одиночку, — прошептала Люсинда. — Некоторые из этих мест просто…

— Они ужасны, — ответила Эви. — Я знаю. Но мне нужно побывать во всех, прежде чем Сент-Обин попытается распихать детей по всяким дырам, которые согласятся их принять.