Читать книгу - "Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг"

Она тщетно пыталась осознать происходящее и, занятая этими мыслями, не сразу поняла, что шелк ее одежды шуршит под руками Штробеля. Прижимая ее к столу, он вцепился в ворот ее платья и принялся дергать его, пока ткань не разорвалась. При виде ее обнаженной кожи глаза его засверкали.

– Урок…

Иоганна наконец-то очнулась. Она закричала, забилась, чтобы высвободиться из его железной хватки – он удерживал ее одной лишь левой рукой, – но все было напрасно. Он так грубо мял ее грудь, что на миг у нее потемнело в глазах от боли.

– По-другому ты не хочешь! Давай, скажи же, что ты хочешь именно так. Что тебе это нужно!

Девушка всячески пыталась отбросить его руки, ударить его ногой, но ничего не могла поделать с ним, а он лишь смеялся, видя ее беспомощность.

Где Сибилла Штайн? Почему никто не идет к ней на помощь?

Девушка была похожа на угодившего в ловушку зверька: чем больше она сопротивлялась, тем крепче держал ее Штробель. Он что-то невнятно бормотал себе под нос. Смеялся – громко, безумно. Потом уперся коленом ей в живот.

Она не сразу узнала собственный крик, эхом отразившийся от стен кухни. Иоганна не могла даже свернуться клубком, он не позволял ей сделать это.

Грудь и живот болели так, что ее взор заволокла тьма.

И перед тем, как она потеряла сознание, боль отступила. По ее лицу бежали слезы, и Иоганна поняла, что он истязал ее вполне рационально, точно отмеряя дозы боли. И именно осознание этого по-настоящему испугало ее.

«Давай же, защищайся! – приказывала она себе, но тут же отвечала: – Я не смогу».

Он уже разодрал подол ее платья и сорвал с нее нижнюю юбку. Не успела девушка прийти в себя, как его бедра оказались у нее между ног. Он повозился со своими штанами, затем прижался к ней чем-то горячим, влажным, мерзким.

«Нет, только не это! Ради всего святого, только не это!» – мысленно кричала Иоганна.

– Я тебе покажу, как обманывать хозяина…

Он тряс ее голову, мелкие брызги его слюны падали ей на щеки, на шею, в рот. Девушка крепко сжала губы.

«Он же не станет меня целовать!»

С учетом того, что Штробель собирался с ней сделать, эта мысль показалась Иоганне настолько безумной, что она расхохоталась. Она истерически смеялась, широко раскрыв глаза, ставшие черными из-за увеличившихся от страха зрачков.

Но от этого стало только хуже.

В какой-то момент все закончилось. Тело Иоганны было липким от пота Штробеля. Он резко швырнул ее на пол. Девушка осталась лежать там, где упала, свернувшись калачиком и закрыв глаза. В голове было пусто, от тела осталась лишь пустая, мертвая оболочка. Обрывки платья и белья ничего не прикрывали. И ей никак не верилось в то, что это конец. Поэтому удар ногой не стал для нее неожиданностью.

– Вставай и приведи себя в порядок!

Его голос звучал все ближе. Иоганна попыталась сжаться в комок.

– И горе тебе, если ты хоть слово кому-то скажешь! Помни: во всем случившемся виновата только ты!

Иоганна была еще в доме, в своей комнате, когда Штробель пришел в себя.

– Что я наделал? – хрипло прошептал он, глядя на окровавленный перед своей рубашки, на расстегнутые штаны. – Что я наделал?

Сердце билось как бешеное. Неужели он, сonnaisseur, утратил контроль над собой? Неужели он, столь утонченный человек, вдруг впал в подобную ярость, словно животное?

Наказание.

Иоганна.

Его окровавленная рубашка.

Его магазин, закрытый на целый день.

Может быть, у двери стоят клиенты?

Иоганна! Не стоит ли пойти к ней?

Извиниться?

В голове раздавался лишь бессмысленный гул.

«Только дурак станет поджигать собственный дом!» – вдруг зазвучал у него в ушах презрительный голос. Знакомый и унизительный. Штробель зажал уши руками.

– Я не хотел!

Это выкрикнул он? Или тот самый голос? Торговец укусил себя за костяшку пальца и не отпускал ее, пока кожа не лопнула и не потекла кровь.

Здесь и сейчас.

Деньги! Он предложит Иоганне деньги. Много денег! Она будет молчать и…

«Неужто тебе мало того, что своими грехами ты порочишь Творца?»

Перед глазами у Штробеля возникло самодовольное властное лицо отца, на котором отчетливо читалось пренебрежение к собственному отпрыску. Рядом – съежившаяся фигурка: его кузина Клара. В душе вскипела былая ненависть. Клара, шлюха польская! Бедная родственница, искавшая пристанища у его семьи и получившая его. И в благодарность за это она так с ним обошлась – а самой-то понравилось! Если бы она повесила на грудь табличку «Опозорена», это не произвело бы такого эффекта на окружающих, как ее несчастное лицо. И она поступила так после того, как много месяцев подряд провоцировала его, преследовала на каждом шагу, призывно хлопая ресницами!

«Как ты мог осквернить своей мерзостью этот некогда столь уважаемый дом?»

Он никогда раньше не видел, чтобы его отец так дрожал.

Вдруг Штробель опрокинул кухонный стол. Затем стул. И еще один. Проклятье, она именно этого и хотела! В точности как Иоганна.

«Я проклинаю тебя на веки вечные», – звучал голос отца.

Штробель ощутил резкую боль в животе.

Нет, никаких больше проклятий. Только не для него.

Его может извинить лишь то, что он в то время был молод и находился под сильным влиянием отца. Тогда он позволил прогнать себя, словно шелудивую дворнягу. Теперь его никто не прогонит, это уж точно!

Он услышал, как в коридоре хлопнула дверь. Подойдя к окну, он невольно залюбовался гордой походкой Иоганны. В руках она несла две большие сумки и чемодан.

«Она уходит! – в ужасе осознал Штробель. – Бросает меня и мой магазин».

Нужно что-то делать, нужно… Все не так плохо, как говорится, незначительный проступок, не более того. Бывает, ничего серьезного…

Он подбежал к двери, распахнул ее и… Девушки нигде не было.

«Все двери в Берлине захлопнутся перед тобой, я позабочусь об этом, сделаю все, что в моих силах!» – гремел все тот же голос.

Лицо Штробеля снова расплылось в улыбке, весьма самодовольной.

Отец просчитался! Не все двери закрылись перед ним, далеко не все!

Торговец с отвращением уставился на хаос, который устроил на кухне, а затем пренебрежительно усмехнулся.

Ему не хватило самообладания, только и всего. Он ненадолго утратил контроль над собой – тем не менее, если он так и будет стоять здесь и прислушиваться к голосам прошлого, то Иоганна сумеет снова уничтожить его репутацию.

Этого он не допустит. Ни за что и никогда.