Читать книгу - "Влюбленный холостяк - Данелла Хармон"

Капитал Лорд молча смотрел на них, в его холодных серых глазах ничего нельзя было прочесть. Наконец он прокашлялся.

— При всем уважении к вам, ваша светлость, я поддерживаю план герцогини. При соответствующей поддержке со стороны моих людей я бы предпочел, чтобы вместо вас пошла она. — Он сухо улыбнулся. — Кроме того, если бы я позволил вам — герцогу — пойти и с вами что-нибудь случилось бы, то адмиралтейство сняло бы с меня голову.

Глаза Люсьена заледенели.

— Вы пытаетесь сказать, что я не могу поехать? Снова та же твердая, бескомпромиссная улыбка.

— Именно.

Люсьен уставился на капитана. Никто — никто — никогда не пытался перечить ему, тем более бросать вызов его авторитету. Кем, черт побери, считает себя этот парень?

— И вы считаете, что сохраните голову, если что-нибудь случится с моей женой? — Его голос звучал опасно спокойно. — Поверьте мне, капитан, если хоть один волос упадет с головы мой жены, я позабочусь, чтобы вы — и ваша карьера — были уничтожены. Эва закатила глаза.

— Господи…

Но капитан еще не закончил:

— У меня приказ, и я его выполню так, как сочту нужным.

— Моя жена не выйдет на берег.

— Нет, выйду, — улыбнулась Эва.

Люсьен вскочил со стула. Он понимал, что слово капитана на корабле — закон, но не мог с этим смириться. Он знал, что аргументы Эвы верны, но принять их был не в состоянии. s, Он посмотрел на Эву.

— Встретимся за ужином, моя дорогая, — бросил он и, поклонившись, повернулся и вышел из каюты.

Эва подождала, пока дверь каюты захлопнется за ним, потом улыбнулась невозмутимому капитану.

— Что ж, — негромко проговорила она, — продолжим?

Гаррет и Эндрю, очарованные зрелищем работы, которая происходила на военном корабле, оставались на палубе, пока корабль не втянулся в Ла-Манш, наблюдали за матросами, лазающими по вантам, и восхищались порядком, которому все подчинялось. При этом они терялись в догадках, отчего Люсьен, одиноко стоя у леера, выглядел небывало рассерженным. Но когда дождь усилился, Эндрю спустился вниз, оставив Гаррета на палубе. Через некоторое время тот присоединился к брату.

— Мне кажется, Люсьен чертовски не в духе, — объявил он, глядя на берега Англии, тающие в тумане. — Я только что встретил Эву, которая поднималась на палубу, чтобы утешить его. — Он усмехнулся. — Похоже, они с капитаном не смогли договориться по-хорошему.

— Ну и что, ничего в этом удивительного нет. — Эндрю что-то писал в записной книжке, рядом с ним стоял свинцовый ящик. — Двое мужчин, привыкших к безграничной власти, обязательно поспорят.

— Я говорил с одним из членов команды, лейтенантом по имени Тич. Он сказал, что капитан — один из лучших в королевском флоте и какое-то время служил в Бостоне, поэтому должен неплохо разбираться в янки. Возможно, он поладил бы с Чарлзом, будь тот здесь.

— Это точно. Кстати, о Чарлзе: хотелось бы мне знать, как нам удастся подойти к Кале достаточно близко, чтобы подобрать его и Перри без того, чтобы французы натравили на нас свой флот. Им достаточно одного взгляда, чтобы понять, что «Арундел» — британский корабль. И еще там есть форт, который капитан показывал на карте. Мне бы чертовски не хотелось подходить туда слишком близко…

— Эва все объяснила мне. План заключается в том, чтобы держать «Арундел» вне видимости с берега, а туда послать сопровождающий бриг «Мэджик» с американским флагом. Таким образом, лягушатники не поймут, что это английская операция.

Эндрю не собирался отрываться от своего блокнота.

— Звучит неплохо, но все мы знаем, что на войне всякое случается, — он похлопал по свинцовому ящику, — потому я и приготовился.

— Эва сегодня под покровом темноты высадится на берег. Она встретится с Чарлзом, который будет ждать с лошадьми. Потом они утром поедут в тюрьму в качестве представителей американской миссии в Париже, добьются освобождения Перри — мирным путем, надеюсь, а если нет, то затем адмиралтейство и послало этот корабль с командой морской пехоты — и будут ждать нас на месте высадки завтра вечером. — Он покачал головой. — Неудивительно, что Люс выглядел достаточно рассерженным. Эндрю поднял глаза.

— Как, разве он не едет вместе с ней?

— Капитан против этого. Говорит, что если с герцогом что-нибудь произойдет, то с него снимут голову, поэтому Люс остается с нами.

Теперь уже улыбался и Эндрю.

— Боже, так ведь это и объясняет плохое настроение Люсьена. Он не станет следовать ничьим приказам, кроме своих собственных. Я предвижу фейерверк, Гаррет.

— Я тоже. Но по чести сказать, я уверен, что Эва более чем способна вытащить Перри. Если Люс и капитан не поубивают друг друга, то к завтрашнему вечеру мы будем в Англии, при этом все обойдется без стрельбы, крови, тихо и мирно. — Гаррет вдруг заметил свинцовый ящик под локтем брата. — Ну-ка, Эндрю, что там у тебя?

— Это моя взрывчатка.

У Гаррета округлились глаза.

— Боже милостивый, если капитан только узнает об этом, нас всех вышвырнут с корабля!

— Капитан не узнает. И вообще, сейчас война, — Эндрю был сама невинность, — и никто не знает, когда может пригодиться какое-нибудь новое, сверхмощное взрывчатое вещество, а?

Опустилась ночь. Пока «Арундел» собирался встретиться с «Мэджиком», герцогиня Блэкхит стояла на пустой, продуваемой ветром палубе. Волны качали мощный корабль, все фонари были погашены, и команда работала в полной темноте. Все отчетливее она различала приближающийся темный берег Франции.

Все было почти готово. Она подумала о Нериссе, которая за столько миль отсюда, быть может, не спит и молится за тех, кого любит. Вспомнила о том, как ударила Чарлза и унизила Эндрю во время того разбойного нападения. А еще она подумала о том, как обидела Люсьена и навеки лишила его наследника, и все из-за своей дьявольской гордыни. Ее душа наполнилась печалью, и она подняла лицо навстречу ветру. Пришло время платить долги семье де Монфор. И доказать, что достойна того, что ценит превыше всего на свете, — любви Люсьена.

Внезапно она поняла, что рядом кто-то есть. Поняла, что пришел он.

— Люсьен, — Тихо проговорила она.

Он тихо подошел, встал рядом с ней и нежно положил руку на плечо. Она повернулась и упала в его объятия, ощущая, как он страдает, как тревожится за нее.

— Прости меня, милый, — сказала Эва. — Я знаю, как тебе трудно разрешить мне сделать это, но, Люсьен, я должна.

— Я не понимаю. Однако одновременно я пытаюсь говорить себе, что это не дает мне права не пускать тебя. — Он приподнял ее лицо, прикрыв ее от ветра и соленых брызг, неотрывно глядя ей в глаза. — Ты не передумаешь, Эва?

Она покачала головой: