Читать книгу - "Девушка в белом кимоно - Ана Джонс"

Япония, 1958

За месяц лес вокруг меня успел сменить свой сезонный наряд, сбросив летнюю листву. Момидзи, кленовые деревья, вспыхнули ярко-красным, пронзительно желтым или оранжевым цветом. Я же довольствуюсь чужим, одолженным мне свитером серого цвета, чтобы не мерзнуть. Сейчас, когда солнца стало намного меньше, ветер легко выстужает тонкие стены этого дома. Мой шестимесячный живот, хоть и маленький для моего срока, но все же мешает плотно запахнуть мою накидку. К тому же на ней не хватает двух серебристых пуговиц.

Я сажусь и начинаю растирать лоб между бровей. Комната начинает качаться перед моими глазами, поэтому я снова ложусь и закрываю глаза. С удавшимся бегством Хатсу во мне что-то сломалось. Влажные пальцы дождя проникли сквозь мою кожу и сжались на горле моего духа. Это испытание стоило мне здоровья, я отощала до состояния «кожа да кости».

Тяжелый трудный вздох расправляет мои уставшие легкие.

Без Джин и Хатсу я осталась совершенно одна.

Может быть, я одна не только в этом доме.

Я лежу на боку, свернувшись калачиком и защищая живот. Я похудела, и у меня болят ноги и руки, оттого что я почти не двигаюсь. Матушка Сато держит меня на постельном режиме и согревает специальным чаем, чтобы я побыстрее выздоравливала. Больше всего она беспокоится о том, как бы у меня не случился выкидыш и не лишил ее нескольких месяцев оплаты.

Я же беспокоюсь о благополучии своего ребенка.

От Хаджиме так и не слышно ни слова. Как и от моей семьи. Я не знаю, как и где устроилась Хатсу, я постоянно о ней молюсь. Мне снится окаасан, и я взываю к ней. Я кричу: «Хаха!» — но она не отвечает, и я просыпаюсь в холодном поту и с жаром.

В комнате вдруг раздается громкий смех и болтовня Чийо.

— Это Наоко, но не обращай на нее внимания, — она буквально плюется этими словами, делая вид, что шепчет их девушке, которую я никогда раньше не видела. — Она думает, что замужем и что муж придет и ее спасет, — она добавляет что-то еще, но я не могу расслышать из-за ее хихиканья.

Новая девушка с любопытством смотрит в мою сторону. Она кажется какой-то угловатой: высокие скулы, острый подбородок, длинные волосы заправлены за оттопыренные уши, широко поставленные пытливые глаза глубочайшего карего цвета. У нее уже заметный живот, но до срока еще далеко. Она улыбается мне сомкнутыми губами, но я ей не отвечаю на улыбку.

У меня такое ощущение, что стоит мне закрыть глаза, как все знакомые мне лица вдруг исчезают, кроме Чийо.

— Пойдем, — говорит ей Чийо и тянет ее за руку. И они тоже уходят.

* * *

Переменчивая погода и разноцветная листва — все засыпает под надзором холодного января. Температура падает настолько, что моя и без того жидкая кровь перестает меня согревать. Здесь, в префектуре Канагава, редко идет дождь, но зимой стоит все время сонная погода. А я, похоже, просто не просыпаюсь. Я лежу в кровати, открывая глаза после полуденного тихого часа, и понимаю, что устала еще сильнее. И так я провела почти все это время года.

Моя рука скользит по лицу, потом по волосам. Я глажу себя, стараясь успокоиться. Появляются слезы, и я накрываю лицо обеими ладонями. Окаасан. Хаджиме. Кто-нибудь!

Смерть была бы легким исходом. Жить гораздо труднее.

Ко мне часто заходит новая девушка. Ее зовут Сора. Иногда я просыпаюсь и вижу, что она сидит рядом со мной, и хотя я сейчас такая, какой раньше была Джин — тихая и не склонная к разговорам, — она все равно говорит со мной. Я слушаю ее, то и дело проваливаясь в забытье, благодарная ей за компанию и сокрушенная такой знакомой печалью ее истории. Ее американский солдат не признал ребенка, обвинив ее в том, что она спит с кем попало. И лишь совсем недавно она узнала, что у него уже были жена и ребенок. Еще одна глупенькая доверчивая девочка.

Жестокосердная Айко уже родила и ушла. И хоть я оплакиваю ее ребенка, уход ее самой меня нисколько не печалит. Пришли и ушли еще две новые девушки. Сора рассказала и их истории, но они были слишком похожи: одна зашла слишком далеко в надежде получить мужа, а вторая была осторожна, но все же недостаточно. Ни одна из них не хотела оставить себе ребенка. А я была слишком слаба, чтобы предложить им другой выход. И эта мысль тяжело давит мне на сердце.