Читать книгу - "Куплю любовницу для мужа - Евгения Халь"

Из лаборатории выходит врач, держа в руках две распечатки. Я встаю. Вот они, последние секунды неведения. А за ними — или вечный страх, или вечное доверие. Так как я теперь законная владелица нашего дома, половины денег и равноценный партнер Гордея в бизнесе, то мне нечего бояться того, что Белка останется ни с чем. Что бы ни случилось в дальнейшем между мной и мужем, дочка не окажется в нищете. Но мне, как воздух, необходима уверенность в том, что у нее будет родной отец.

Врач улыбается мне и говорит:

— Вот, возьмите бумаги. Здесь все расшифровано.

Разворачиваю один белый лист. Сверху написано: " Вероятность отцовства носителя генетического материала составляет девяносто девять процентов". Закрываю листом бумаги лицо и сползаю по стене, плача от счастья. А с другой стороны, меня немедленно охватывает горечь потери. Аристарх был моей первой любовью, а она не забывается. Никогда! Горькая или сладкая — она остается внутри сердца. И иногда я даже радовалась, что Белка от него. Что она — живая память о том большом огне, который был у нас с Аристархом. И, как и Гордей, я часто ловила дочку на сходстве со своим бывшим. Взгляд, жест, интонация — что-то такое неуловимое, от чего мое сердце делало один лишний удар. И вот оказалось, что это сходство было фальшивым.

Дураки эти ученые. Ищут черные дыры в космосе. Женское сердце — вот настоящая черная дыра. Затягивает намертво, поглощает энергию и любовь, и ничего не выпускает, оставляя внутри навсегда. И, как вблизи черной дыры, все, кто оказался рядом с женским сердцем, меняют массу, искривляя пространство. Ломая судьбы, страны, государства. И создавая такие странные уродливые вещи, как открытый брак.

Открытый брак — это узаконенное вранье. Это попытка скрыть тайны прошлого. Одна маленькая ложь вызывает большой страх, который застилает глаза. Недаром сказано: "Единожды солгав, кто тебе поверит?" Я сама нагромоздила ложь. Соврала мужчине, который спас меня от нищеты. А потом влюбилась в него по уши, и, боясь потерять, врала еще больше. Потому что уже не могла остановиться. Потому что подчинилась своей слабости. А нагромождение вранья, как снежный ком, все росло и росло.

Открытый брак. Его придумали не у нас. Наверное, он больше подходит тем, кто его изобрел: европейцам. Они умеют дружить по-французски, изредка спать друг с другом, встречаться без обязательств и жить шведской семьей. Они научились не ссориться с бывшими женами и мужьями, растить детей от разных браков и знакомить друг друга с любовниками. Мы так не умеем. У нас все серьезно и по-настоящему.

Наотмашь! Так, чтобы сердце рвалось! Так, чтобы ни с кем не делиться. У нас отношения между мужчинами и женщинами очень напоминают Масленицу: сначала пьем, гуляем так, что небо содрогается и падает на землю. Горшки бьем, чтобы осколки во все стороны веером. Все сжигаем, как чучело Масленицы на площади. А потом молим о прощении и неистово крестимся:

— Прости мя, грешного, господи!

Поэтому и заканчивается наша Масленица Прощеным Воскресеньем. Чтобы отмолить все то, что наотмашь отлюбили. У нас мало кто дорос до этой европейской легкости. И вряд ли дорастет. Мы не лучше и не хуже. Мы просто другие. Наш открытый брак — это попытка оставить разбитую чашку целой в глазах окружающих. Но, по сути, наши мужчины похожи на Кин Конга: любят заграбастать свою женщину и рычать:

— Моя!

А наши женщины, забыв про образование, университеты и прогулки по вольным Европам, при появлении соперницы, ведут себя так же, как наши бабушки в деревнях сто лет назад. Снимают серьги, запихивают их в лифчик, чтобы не потерялись, и вцепляются сопернице в волосы с криком:

— Ах ты сучка крашена!

Мы такие, какие есть. Плохо это или хорошо, я не знаю. Может быть, нам нужно поучиться этой европейской легкости. А, может быть, наоборот: избегать ее. Время покажет, когда вырастут наши дети. Пока мы не готовы к открытому браку. Конечно, если действительно любим, а не ищем оправдания своим изменам и вранью.

Фотографирую результат теста ДНК, складываю лист бумаги и кладу в сумку. В ее шелковой глубине звонит телефон. Это Гордей. Как чувствует, что думаю о нем.

— Рыба или мясо? — не здороваясь, спрашивает он.

— Что? Ты о чем, Гора?

— Просто скажи, Настюш: рыба или мясо?

— Ты решил устроиться стюардом в авиакомпанию? — смеюсь я.

— А что, думаешь, не возьмут? — огорчается Гордей. — По-моему, я еще вполне ничего. Особенно, если меня к теплой стенке прислонить. Ну давай, говори уже.

— Рыба, — отвечаю я.

— Отлично! Это я нам, всем троим, планирую поездку на Рождество. И вот думаю: где красивее? На юге Франции или в Германии?

— Подожди, Гора, а рыба здесь при чем?

— Ну как же! — удивляется он. — Юг Франции — это же сплошное море и рыба. Значит, Франция. Я всегда доверял твоему вкусу.

— Гора, я сделала тест ДНК на отцовство.

На том конце линии воцаряется глухое молчание.

— И по результатам…

— Я ничего не хочу знать! — перебивает он меня. — Ничего! Прости, спешу. Целую! Пока, — он кладет трубку.

Улыбаясь, отправляю ему результаты теста. Гордей немедленно перезванивает. Специально не отвечаю ему. Пусть насладится этим в одиночестве. А мне предстоит узнать еще одну новость. Разворачиваю вторую распечатку. Несколько минут смотрю на нее, не веря своим глазам. Фотографирую и снова посылаю мужу. Телефон тут же начинает трезвонить без остановки. Гордей раз за разом набирает меня и одновременно шлет текстовые сообщения. Но я сейчас не хочу ни разговаривать, ни отвечать на сообщения по "Ватсапу". Мне нужна тишина. Мне и моему ребенку. Отчего-то мне кажется, что на этот раз будет мальчик.

Выхожу из клиники и медленно иду по багряно-золотому осеннему парку. Осень — это уютная тишина неспешных мыслей под ласковым пледом. Мне сейчас необходимо побыть одной. Совсем одной. Чтобы научиться жить без страха, не оглядываясь назад. Жить, полностью доверяя своему мужчине — отцу двух моих детей. В абсолютно закрытом от всех чужих браке.

[1] Стихотворение взято с просторов интернета. Автор, к сожалению, неизвестен