Читать книгу - "Ловушка для мужа - Оливия Голдсмит"

Марла проснулась и выключила будильник, чтобы звонок не разбудил мирно спавшего рядом с ней Боба. Четыре часа сорок пять минут! Никогда еще она не просыпалась так рано. Марла накинула один из махровых халатов Сильвии, надела толстые носки и направилась в ванную, где ее ждала стиральная машина.

Переступив порог, она с тоской огляделась. В начале недели Сильвия навела здесь порядок, но в углу опять лежала гора грязного белья: носки, плавки, футболки, рубашки и никак не меньше десятка джинсов…

Марла с тоской посмотрела на регуляторы стиральной машины, которую тихо ненавидела. Зачем так много вариантов? И откуда ей знать, какой выбрать? Дома у нее была маленькая допотопная стиральная машина, очень простая в обращении, и ей не приходилось ломать голову над переключателями.

После десяти минут бесплодных размышлений Марла взяла белье, сколько захватила рука, и бросила его в открытый люк машины, напоминавший жадную пасть. После этого она закрыла глаза и повернула переключатель. Оставалось надеяться только на удачу.

С тяжелым сердцем Марла побрела на кухню. Было уже начало шестого, она не укладывалась в свой график! Марла словно очнулась. Она включила духовку на триста пятьдесят градусов и с огромным трудом притащила из кладовой исполинскую индейку, вернее – просто прикатила по полу. Ночью, видимо, было морозно – на газоне виднелся иней, – и тушка нисколько не оттаяла. Ей пришлось уложить птицу на кусок фольга, поскольку она не умещалась ни на один противень. Марла открыла духовку, но тут возникла еще одна проблема: как перенести туда индейку. Она огляделась, и ей на глаза попалась гладильная доска. Марла прислонила один ее конец к дверце и стала подталкивать скользкого монстра к духовке. Но здесь выяснилось, что тушка слишком велика и не пройдет в дверцу. Никакие ухищрения помочь не могли.

Марла чуть не плакала с досады. Она кое-как затащила злосчастную индейку на стол и попыталась разрезать птицу пополам – сначала ножом, потом пилой, наконец, отчаявшись, попробовала разрубить тушку топором, но только поранила руку. Промерзшее мясо было твердым, как камень, и все ее мучения оказались напрасны. Двадцатикилограммовая красавица индейка не желала становиться украшением стола!

Положение было критическим.

Чуть брезжил рассвет, когда Марла подлетела к стоянке возле круглосуточно работавшего супермаркета. Несмотря на такой ранний час, по торговому залу бродили толпы женщин, одержимых одной мыслью: купить ту единственную жизненно важную вещь, которую забыли приобрести заранее. Но беда была в том, что как раз эти необходимые товары – клюквенное варенье, сладкий картофель и фарш – давным-давно были распроданы.

Марла подошла к пугающе пустому мясному прилавку: ни одной птицы, только груды подтаявшего, порозовевшего от крови льда. Прилавок напоминал опустевшее поле битвы. Мясник сидел, вытянув ноги в полном изнеможении – явная жертва недавнего побоища.

Вид у Марлы был не блестящий: растрепанные волосы, лицо без грима, мешковатый свитер. Но она знала, что надо обязательно понравиться мяснику и уговорить его помочь. Она начала душещипательный рассказ о назревающей трагедии, о том, что индейка никак не влезает в духовку и ее ничем не разрубить.

– Помогите мне! – наконец взмолилась Марла. – Мне нужна другая птица.

– Поздновато спохватилась, леди. У нас уже все разобрали, – ответил мясник, и в глазах его отразилась смертельная усталость.

– Но вы должны что-то сделать!

Марла была близка к истерике. Она не могла обойтись без индейки в День Благодарения. Все будут разочарованы и сразу ее разоблачат. Вечно у нее все выходит не так, как следует…

– Леди, – сказал мясник, – только две индейки смогут сделать еще одну индейку.

В то же самое время, в том же самом супермаркете – только в отделе полуфабрикатов – находилась и Сильвия. Она держала в каждой руке по упаковке с куском индейки и никак не могла решить, на какой остановить свой выбор. Настроение у нее было отвратительное. Ей сегодня вовсе не нужно было подниматься так рано, но она по привычке встала, хотя и намеревалась проспать большую часть дня. С прошлого вечера все мысли ее были о Бобе, Рини и Кении, о том, что они все вместе, а она одна. На душе у нее становилось все тяжелее. Какую же глупость она сделала, отказавшись от семьи на День Благодарения!

Сильвия заметила юношу, подсобного рабочего, выкладывающего из коробок упаковки со шпинатом. «Бедный мальчик, – подумала она. – Ему приходится работать в праздник».

– Привет, – поздоровалась Сильвия, желая его ободрить. – Я хочу спросить, какая из этих упаковок больше подойдет для праздничного угощения женщине, которая… – Голос ее дрогнул, она замолчала и добавила про себя: «Женщине, которая предала мужа и детей».

– Ну, это дело вкуса, – буркнул парень.

Сильвия видела, что у него нет никакого желания разговаривать с какой-то полупомешанной женщиной, да еще и немолодой, но остановиться она не могла.

– У меня сын почти такого же возраста, он высокий и…

– Очень хорошо, – ответил парень, стараясь отделаться от нее. Но он еще не полностью загрузил холодильник и не мог уйти.

– Вообще-то они с сестрой близнецы, – продолжала Сильвия. – Точнее – двойняшки, и поэтому не очень похожи друг на друга. Они вчера приехали домой на праздник, а я… Я даже не могу их увидеть!

Парень, наконец, взглянул на нее, и Сильвия заметила в его глазах сочувствие. А может быть, это была жалость? Боже, до чего она дожила! Ее жалел мальчик – подсобный рабочий магазина… Она с ужасом почувствовала, что у нее совсем не осталось гордости, но ей просто необходимо было хоть с кем-то поговорить.

В то время как Сильвия теряла остатки самообладания в одном углу супермаркета, Марла в отчаянии рылась в горах грязного льда на мясном прилавке. Ее настойчивость была вознаграждена: среди груды неприглядного вида отходов ей удалось раскопать несколько маленьких тушек.

У вас, оказывается, есть индейки! – обрадовалась она. – Правда, маленькие…

– Нет, у нас индеек нет.

– А это что, по-вашему? – спросила Марла, с торжеством потрясая своей добычей.

– Это сквоб.[3]

– Но он похож на маленькую индейку, правда?

– Совершенно не похож, – с явным презрением возразил мясник.