Читать книгу - "Это случилось в полночь - Кейт Лондон"

– Ты боишься снова потерпеть неудачу. Ты не уверена в том, что завтра не уедешь из города в поисках лучшей работы, и ты не хочешь чувствовать себя связанной. У тебя ни в чем не будет неудачи – у тебя их никогда и не было, – но решение за тобой.

– Да, и я еще не готова его принять. Харрисон? – спросила она, когда он протянул ей коробку с камерой и направился к своему пикапу.

Харрисон поднял большую коробку на плечо и повернулся к Микаэле. Его «Что?» было нетерпеливым, на грани взрыва.

Микаэла обдумывала эту несдержанность. Его не было три дня, и он еще сердится на нее?

Она прокрутила эту мысль. Харрисон был логически мыслящим человеком, он бы мог понять, что ей нужны объяснения, и серьезные… особенно если он хочет углубить их отношения, живя вместе. А он ничего не хочет объяснить – почему?

– Аарон Галлахер пожертвовал приличную сумму Историческому обществу Шайло. Он предложил выкупить особняк Кейнов, а для общества построить новое здание. Миссис де Рено – за то, чтобы продать здание, которое ты передал им в дар. Аарон хочет жить в особняке Кейнов, восстановить его прежний вид. Ему нравится Шайло. Он хочет осесть здесь. Он, оказывается, очень доброжелательный человек.

– О-хо-хо. – Харрисон отлично знал, чего хочет Галлахер, и это совсем не было желанием найти свой дом. Галлахер делал быстрые ходы, окружая Харрисона, вынуждая его вступить в поединок. Микаэла была лишь одним призом, Галлахер охотился за чем-то еще, за чем – пока не было ясно. Если он посмеет прикоснуться к Микаэле… Харрисон почувствовал, как его тело пронзила настоящая ярость, и он заставил себя отвести взгляд от этих небесно-голубых глаз.

– Боюсь, что миссис де Рено отозвала свое имя из числа спонсоров телестудии. Это связано с…

– Я знаю – с моим прошлым и подмоченной репутацией.

Харрисон ожидал, что Галлахер будет вести кампанию, напоминая общественности о «наследии» Кейна.

В безопасности своей палаты в лечебнице Сиэтла Джулия Кейн мысленно блуждала среди окружавших ее мрачных теней, которые медленно, но верно пожирали ее разум. В моменты просветления она осознавала, что терпит поражение в борьбе с мраком, грозящим навсегда уничтожить ее. Лекарства, назначаемые в лечебнице, только отодвигали встречу с прошлым и с чувством вины, отупляя то, что еще осталось от ее блестящего ума. Ее поверенный называл ее Джулией Кейн, хотя в истории болезни она числилась как Джулия Монро. Поверенный знал, что должен потакать ее прихотям, так как иначе она не станет исполнять фокус, которого он ждал от нее больше всего, – делать для него деньги. По-своему он боялся ее, так же как она боялась… кого же она боялась? Что это был за мужчина, который нанес ей такую ужасную рану?

У своего поверенного Джулия брала кипы газет. Он, конечно же, не догадывался, что одна особая газета интересовала ее больше всего, остальные газеты она лишь бегло просматривала, выбирая и запоминая финансовую информацию. В вайомингской газете «Шайенн» новостью передовицы было сообщение об обнаружении тела Марии Альварес.

Махнув дрожащей рукой, Джулия велела мужчине уйти. Ну что ж, он дал ей возможность порыться в газетах, думая, что она отыскивает «прибыльные дела», потом он вернется, а тем временем она…

Когда поверенный удалился, Джулия поспешно раскрыла газету и быстро прочитала. Туристы нашли тело там, куда положила его Джулия, вызвав оползень, чтобы камни скрыли тело. Анонимный источник раскрыл новые сведения в истории исчезновения ребенка Лэнгтри.

Семейство Лэнгтри не раскрывает источник… Фейт и Джейкоб ездили навестить могилу…

Джулия скомкала газету костлявыми руками. Они никогда не найдут ее, все сделано очень тщательно. Через одного из выписавшихся пациентов Джулия отправила из Нью-Йорка открытку. Когда-то давно ей пришлось покинуть город раньше, чем она планировала, потому что ее начал разыскивать один человек. Она сбежала с его визитной карточкой. Этот человек был детективом, и это ему она отправила открытку, желая уничтожить всякую надежду на возвращение ребенка. В конце концов, это был ее ребенок, а не Фейт. Надпись на плите – Сейбл Кейн-Лэнгтри. – была одной из ее блестящих идей. Она так великолепно все организовала с этой крошечной могилкой, хорошо скрыв свое настоящее имя, с легкостью фальсифицируя документы.

Джулия Кейн улыбнулась, довольная, что помнит так много, но затем мрак своими когтями снова схватил ее. Она начала раскачиваться на своей кровати, перед ней лежала газета…

«Неж-но и не-спеш-но… утро подкрадется…»

Ее разум снова скользнул к теням прошлого, кое-что Джулия помнила, но многое забылось. Почему так преследует ее эта песня? Кто пел ее? Почему ее преследует большая золотая монета, мучая ее, сжигая ее разум? Почему в ее ночные кошмары приходит эта индианка? Кто этот маленький мальчик, мысли о котором вертятся у нее в голове?

Микаэла понимала, что причинила Харрисону боль, и дело было не только в том, что она отказалась переехать к нему. Харрисон был слишком рационально мыслящим человеком, чтобы не понять, что ей потребуется время на обдумывание. И все же он замкнулся, ушел в эту ледяную скорлупу автоматических сухих ответов. Ветерок ерошил его обычно гладко причесанные волосы, играя завитками на затылке. Харрисон стоял неподвижно, легко держа на плече картонную коробку, словно вглядываясь в окружающий пейзаж и запоминая его. Он смотрел, как поздний август танцует на подсолнечниках на ее крошечном поле, как мирно пасутся ослики, как острые горные вершины выступают в позднем вечернем солнце.

Харрисон провел рукой по груди, словно пытаясь унять ноющую боль, и ей ужасно захотелось прикоснуться к нему, к тому месту, где билось сердце, раненое и закрытое.

Потом взгляд Микаэлы зацепился за его руку, остановился на свежих царапинах на избитых костяшках пальцев, и у нее болезненно перехватило горло. Харрисон не был любителем подраться, он был разумным человеком, он…

Он выглядел, словно вернулся с войны: под глазами лежали тени, лицо стало жестче, а дымчатый взгляд более настороженным. Разбитая губа напомнила Микаэле о другом случае, тогда ему сломали нос. Он не объяснил своего отсутствия, и все же она… Он не мог подраться в баре – только не Харрисон.

Едва Микаэла отбросила эту мысль, ей в голову пришла другая. Не мог же он прикоснуться к другой женщине, теперь, после того как им было так хорошо вместе.

В детстве Харрисон был лишен нежности и подарков, он сказал, что никогда не дарил женщинам цветы. Французские тюльпаны мягко покачивались у Микаэлы в руках. Они были притягательными, неповторимыми – изысканная смесь желтого и красного. Их Харрисон специально подбирал для нее. Для человека, не привыкшего дарить подарки, это была не обычная покупка, и он делал ее с любовью.

Харрисон тщательно скрывал свою личную жизнь, ни перед кем не открывая ее. И тем не менее он хочет, чтобы Микаэла переехала к нему. Для Харрисона это было нелегкое предложение.

– Тебе будет неприятно, если Аарон Галлахер купит особняк Кейнов? – спросила Микаэла тихо, в это время какая-то энергичная птичка подлетела к ее тюльпанам. Она быстро промелькнула зелено-голубой неоновой стрелой, чтобы напиться из поилки, подвешенной у крыльца дома. Вот так же быстро пролетает жизнь – от дневного света к теням.