Читать книгу - "Солнечное настроение - Глория Му"

Засвистел чайник. Мария Петровна пришла на кухню и выключила газ. Который раз кипятит! Сколько еще ждать?

Вернулась в комнату, села на диван, надела очки и стала читать журнал. Через минуту сдернула с носа очки, отшвырнула журнал, решительно сняла телефонную трубку и набрала номер. Занято! У них вечно занято!

С десятой попытки пошел сигнал вызова, и ей ответили.

– Поликлиника? – рявкнула в микрофон Мария Петровна. – Кто говорит? Регистратура? Слушай, ты, регистратура… Да, больная Степанова! Да, пятый раз звоню! А ты деньги получаешь за то, что со мной разговариваешь! Где врач? На вызовах? Пусть ногами быстрее двигает, подохнешь, пока ее дождешься! Небось по магазинам шляется, а не по вызовам… Это ты меня оскорбляешь, регистратура! Я? По голосу не больная? А кто две «скорых» ночью вызывал? И нечего трубку бросать! Разбросались! – Мария Петровна посылала проклятия, хотя ее уже никто не слушал. – Всю страну к чертовой матери разбросали!

Мария Петровна опустила трубку на рычаг, подошла к письменному столу, посмотрела на перекидной календарь. Первое декабря тысяча девятьсот девяносто девятого. И единица с тремя девятками, как опрокинувшееся число зверя, и грядущий двухтысячный год вызывали почти мистический страх вхождения в новую эру. Когда-то двухтысячный казался страшно далеким. Двадцатилетняя студентка Маша Степанова кокетливо загибала пальцы, подсчитывая: «В двухтысячном мне будет… пятьдесят четыре года! Это невозможно!»

Подойдя к зеркалу, Мария Петровна повернула голову вправо-влево.

– Мне сорок пять! – произнесла она вслух. – И ни копейкой больше!

Вернулась к дивану, взяла очки, надела, снова подошла к зеркалу, закусила нижнюю губу, рассматривая подбородок. Так и есть! Черный волосок.

– Сволочь! – обозвала его Мария Петровна, достала пинцет и выдернула.

Единственным признаком старости она считала эти предательские волоски, то там то сям вылезающие на подбородке. В молодости их и в помине не было, а теперь приходится лицо полоть, точно грядку с сорняками.

Наконец звонок в дверь. Мария Петровна на цыпочках побежала в прихожую, припала к дверному глазку. На площадке стояла молодая женщина, варежкой стряхивала с шубы снег. Мария Петровна бесшумно отодвинула с утра смазанную маслом задвижку и побежала обратно. В коридоре, от поворота в гостиную, крикнула:

– Входите, не заперто!

У Марии Петровны большая трехкомнатная квартира в сталинском доме; если кричать из комнаты, чтобы услышали на площадке, – глотку сорвешь.

В гостиной Мария Петровна плюхнулась в заранее приготовленное большое кресло, укрыла ноги шерстяным пледом.

Врач задержалась ненадолго в прихожей (шубу снимала) и вошла в комнату. Молодая женщина, невысокая брюнетка с короткой стрижкой, без укладки, которую бесполезно зимой делать тем, кто вынужден много ходить по улице. Если бы не серьезно-хмурое, профессионально строгое выражение лица докторши, ей можно было дать лет двадцать шесть. Но кислая (как определила Мария Петровна) мина тянула на все тридцать с хвостиком.

– Добрый день! – поздоровалась врач.

– Покажи руки! – потребовала Мария Петровна.

– Простите?

– Глухая? Руки покажи.

Врач усмехнулась, поставила на стул сумку, покрутила перед носом пациентки руками, показала ладони и тыльную сторону.

– Довольны?

Ноготочки у докторши аккуратные, но не элегантные, а как у пианистки, которая не может себе позволить длинных ногтей.

– Не больно-то у тебя руки трудовые, – оценила Мария Петровна. – Характеристику принесла? Ре-зю-ме? – по слогам, откровенно издевательски проговорила Мария Петровна.

– Нет, не догадалась.

Врач ответила спокойно, как человек, готовый к выкрутасам собеседника. Так взрослые разговаривают со вздорными детьми, с психическими больными и выжившими из ума маразматиками.

– Бестолковая! – Мария Петровна точно обрадовалась возможности обругать человека и тут же произвела небольшой откат. – Мне плевать на характеристики. Я работника насквозь вижу и быстро из тунеядцев стахановцев делаю. Объясняю условия. Три раза в неделю по восемь часов. Моешь, убираешь, ходишь в магазин за продуктами, на почту, в сберкассу, платишь за квартиру, готовишь еду, утюжишь белье, ну и прочая домашняя белиберда. Оплата почасовая, минимальная, премии ежемесячные и ежеквартальные, в конце года – тринадцатая зарплата, исчисляется по среднему заработку без учета премий.

– Все? – спокойно поинтересовалась доктор.