Читать книгу - "Война племен - Даниэль Зеа Рэй"

цена нашей жизни. Тебя создали, чтобы спасти всех. Меня создали, чтобы спасти меня одного. И мотивы у этих поступков вроде бы разные, но итог один: у нас с тобой не спросили, чего мы хотим. И никогда не спросят, потому что интересы большинства всегда перевешивают интересы единиц. Однажды я сказал тебе, что ни о чем не жалею. Я действительно ни о чем не жалею, ведь даже если для нас с тобой все закончится плохо, мы умрем, пережив нечто, ради чего стоило жить. Любовь — это единственное, что принадлежит только нам с тобой. Подарок это или проклятие — я не знаю. Но то, что я рад испытывать все это — неоспоримо. Любовь к тебе — прекрасное чувство, Терра. Волнительное, всепоглощающее, окрыляющее и одновременно пугающее меня. Ты — моя сила и слабость. Моя судьба и проклятие. Ты — самое дорогое, что у меня есть. И плевать на землю, Терра, ведь ты гораздо большее, чем земля, по которой все мы ходим.

Терра поджала губы. Слезы катились по ее щекам. Так говорила мать. Мама говорила тоже самое…

Она протянула ладони и коснулась его щек. Он закрыл глаза, подставляя лицо под ее пальцы. Лоб, нос, губы, подбородок. Гелиан взял ее ладони в свои и поцеловал их. Коснулся волос, прижался носом к затылку, губами к шее. Терра закрыла глаза. Терра поплыла. Дыхание на щеках. Язык в уголке ее губ. Гладит нежно, скользит едва касаясь. Губы теплые, губы требовательные. Не скрыться от них, не убежать.

Прохладная вода лижет ноги. Рубаха прилипает к телу. Берег у озера крутой. Всего несколько шагов и окажешься на глубине. Губительно, если плавать не умеешь. Уйдешь на дно с головой и течение подхватит. Его ладони словно озерная вода. Лижут бедра, вздымаясь вверх, проникая под одежду, касаясь кожи и бесстыдно накрывающие все то, что скрыто под бельем. Его пальцы, словно мокрая рубаха, прилипающая к телу. Там, где касаются, возникают мурашки, гонимые волной желаний, поднимающие волоски на руках, окружающие ноющие соски, трущиеся сквозь ткань о его грудь. Берег у озера желаний крутой. Поцелуй его губ нежный. Она ступает вперед осторожно, зная, что через несколько шагов окажется на глубине. И вот язык уже пленен. Не силой нет, а лаской. Выдох, похожий на стон. Лицо обращено к небу. Это небо где-то там, высоко, за металлической обшивкой, за прозрачным куполом поселения. И звезд на нем не счесть. Они появляются по воле Гелиана. Они загораются от его поцелуев и падают с неба в воду, в которую входит Терра. Одежда давно мешает, ведь купаться нагой гораздо приятней. Губы на шее, спускаются ниже, к груди, что ждет поцелуев. Пальцы заплутали в его волосах. Дыхание горячее, оно согревает замерзшие соски. Язык струится по ним, словно вода, губы прилипают, словно мокрая нательная рубаха. Пальцы гладят кожу на животе. Вот-вот они окажутся на лобке и окунутся на глубину ее желаний. Губительно, если плавать не умеешь. Если не веришь, что он подхватит, не позволив утонуть. Уйдешь на дно с головой и вынырнешь, схватившись за протянутую руку. Не потому, что рассечь горло бутылкой не можешь. А потому, что любишь его, даже если любовь безответна. Можешь потом не верить. Можешь сколько угодно искать ответы. И страдать, и испытывать боль, зная правду. Но любви все равно. Рано или поздно, она подхватит и утащит на глубину обоих. И не важно, умеешь плавать или нет. Не важно, выплывешь ты или потонешь. Познать все это — вот в чем смысл. Предназначение может быть любым. А прожитый день — последним. Но если ты любишь, тебе есть ради чего жить. Если ты любишь, тебе есть, ради кого погибать.

Терра оказалась прижатой к стене. Она нагая, а он одет. Губы встретились вновь и их уже не разнять. Застежка штанов поддается. Ладони на бедрах сжимают сильнее, подхватывают, заставляя сердце биться быстрее. Он погружается на глубину и тащит ее за собой. Ноги сводит судорога от каждого проникновения. Она будто парит в воздухе и, в то же время, плывет по воде. Дыхание сбилось, стоны стали громкими. Он продолжал ее целовать, а она уже была не в силах ему ответить. «Задавала бы ты столько вопросов, зная, что можешь наслаждаться моим молчанием, а не ответами?» Если бы она знала, не тратила бы время впустую. Нырнула бы в омут с головой и наслаждалась каждым мигом, проведенным вместе с ним. Терра стонала в голос, упираясь головой в стену. Развязка близко. До нее несколько секунд, пару мгновений. Толчок, и судорога охватила все тело. Гелиан замер. Не кончил, нет. Замер.

Терра открыла глаза и не понимающе уставилась на него.

— Я всегда думал, что стою выше любых плотских удовольствий и познать настоящую страсть не смогу. Боялся, что буду слишком холодным и неумелым любовником, чтобы доводить тебя до экстаза. Теперь понимаю, что страсть, которую я испытываю, приходиться сдерживать. И меня это опять пугает. Я боюсь причинить тебе боль. Боюсь потерять над собой контроль и навредить тебе.

Терра погладила его по щекам и улыбнулась.

— Сильно сдерживаешься? — спросила она.

— Порядком, — кивнул он.

— Когда я подслушивала разговоры работниц нашего дома о том, как они проводили досуг со своими кавалерами вдали от чужих глаз, мне всегда казалось, что хуже них могут быть только блудницы. Разговоры блудниц я тоже подслушивала и иногда закрывала рот рукой, чтобы не ляпнуть чего-нибудь от удивления и остаться незамеченной. Так вот… — вздохнула Терра. — Если мне что-то не понравится, или станет неприятно или больно, — добавила она, — я тебе об этом скажу.

— Тогда скажи мне и другое…

— Что именно? — Терра прижалась лбом к его лбу.

— Как ты меня хочешь? — прошептал он.

— Как я тебя хочу? — она облизала губы. — Сильно тебя хочу. Снова.

— А если более подробно? — он едва заметно улыбнулся.

— М-м-м… Хочу встать на колени и широко расставить ноги, чтобы посильнее прогнуть спину. А потом ты перевернешь меня на спину, и я сведу колени. А еще ты как-нибудь свяжешь мне руки. Хочу и так попробовать. И мне нравится, когда ты торопишься. Очень нравится, — она прикусила губу. — Так что не сдерживайся. Я, может, и мелкая, но не настолько хрупкая, как ты думаешь.

— Нет, — произнес он и освободил ее тело, опуская на пол.

— Нет?

— Нет, — он начал раздеваться. — Ты хрупкая, — рубаха и штаны полетели в разные стороны. — Настолько, насколько я думаю.

Он развел ее руки по сторонам, любуясь зрелищем. Ему