Читать книгу - "Девушка из Дубровника - Анна Жилло"

Но как бы там ни было, все определенно изменилось. Колючие струйки воды падали на лицо, на плечи, я обнимала Глеба и смеялась каким-то странным русалочьим смехом. Мы медленно намыливали друг друга, и это были самые жаркие, самые бесстыдные ласки, которые смущали меня не больше, чем если бы я занималась этим сама с собой перед зеркалом. Мы смотрели друг другу в глаза, и наверняка мой взгляд был не менее «неприличным», чем его – тот самый, на который живот отзывался теплой тяжестью и по спине бежали мурашки.

Как и в прошлый раз, Глеб завернул меня в полотенце и на руках отнес в комнату.

- Ты была права, Ника, так не бывает, – сказал он, сгрузив меня на кровать. – Безумие какое-то… Ну что, завтрак в постель, миледи?

- Ты же не любишь, когда жрут в постели, - лицемерно улыбнулась я.

- Черт с тобой, жри, - он махнул рукой и пошел к холодильнику.

Я сушила волосы полотенцем и наблюдала за ним.

- Ловко у тебя получается.

- Когда жил с бабушкой, всему научился. И готовить, и стирать, и убирать. Даже торт могу испечь. Правда, только наполеон. Хотя сейчас некогда этим заниматься. Домработница приходит через день, все делает. А ты? Кроме секретной яичницы?

- Ну, вроде, никто не умер. И не жаловался.

Неправда. Андрей без конца меня пилил, что я ужасная хозяйка. И постоянно учил, как и что надо делать. Обращаться со стиралкой, резать хлеб, мыть пол. И готовить, разумеется. Хотя сам разве что покупные пельмени мог сварить, да и то те норовили прилипнуть к дну кастрюли и порваться.

Все это пробежало какой-то бледной тенью, вообще без эмоций. Как будто и не со мной было. Зато пришла другая: а чем, интересно, его мадам занимается? Ну, конечно, фитнес, маникюр, дамский клуб, какое там хозяйство. Или он имел в виду, что домработница приходит в Питере?

- А где ты в Питере живешь, когда приезжаешь?

Хотя для Глеба мой подводный заплыв мысли был не очевиден, он не удивился.

- От бабушки на Московском квартира осталась. Рядом с «Фрунзенской». А ты?

- На Просвете снимаю. Раньше на Комендантском, родители до сих пор там. После училища на Кирочной комнату снимала. Да много еще где. До развода – около «Елизаровской».

Не прошло и десяти минут, как передо мной на тумбочке стояла тарелка с огромным горячим бутербродом и чашка кофе. Глеб со своей тарелкой пристроился рядом.

- Тебе сегодня лучше не загорать, - нахмурился он, глядя на мою красную спину, о которой я забыла, но она напомнила о себе. – Или только пузом вверх. А то вообще облезешь. И будешь потом как камбала – спина черная, брюхо белое.

- Не буду я как камбала, - возразила я с набитым ртом. – Спина облезет и будет опять белая.

- Так и не увижу я тебя в белом платье, - вздохнул Глеб. – Есть ли у вас план, мистер Фикс?

Я фыркнула, вспомнив старый австралийский мультик «За восемьдесят дней вокруг света».

- «Есть ли у вас план, мистер Фикс?» - «Есть ли у меня план? О, есть ли у меня план?! Плана нет, мистер Фикс, только мешок кокса». Не знаю. А у тебя?

- Хочешь, поедем куда-нибудь?

- Ну, если только недалеко. Может, есть какое-нибудь дикое место, как у речки?

- Найдем. Только знаешь…

Но договорить он не успел – его телефон зажужжал и пополз по тумбочке. Закатив глаза, Глеб дотянулся до него, посмотрел на экран и ответил. На этот раз разговор шел по-хорватски.

- Облом, Ника, - сказал он, закончив. – Помнишь, я говорил, что у меня тут кое-какие инвестиции? Надо нам с Браном в Дубровник прокатиться по делам. Хочешь с нами?

- А я вам мешать не буду?

- Будешь, конечно. Поэтому можешь одна погулять. Ты же на гору так и не поднималась на фуникулере? Ну вот, поднимешься. А потом вместе пообедаем где-нибудь. Ну и дальше по обстоятельствам. Идет?

- А куда деваться? – вздохнула я.