Читать книгу - "Удачная сделка - Мэри Джо Патни"

Джослин металась без сна на постели. Ее пьянили мысли о ласках Дэвида, и тут же она презирала себя, ругая за чувственность, за то, что не могла отрешиться от мыслей о его поцелуях и ласках. Прежде она была уверена в том, что очень выдержанна и хладнокровна. Она много лет расчетливо искала подходящего ей спутника жизни. И теперь, найдя его, позволяет, чтобы ее отвлек другой мужчина!

Спора нет, Дэвид — образцовый мужчина. Он добр, остроумен, общителен, к тому же весьма привлекателен. Но это ничего не меняет — ужасно, что ее влечет к мужчине, о котором она не должна думать.

Как это ни парадоксально, но Джослин была уверена в правоте Дэвида, когда он утверждал, что ей следует познать страсть. Конечно, он заинтересован в этом, но ведь действительно, чтобы управлять своим телом, надо сначала понять его.

Больше того, отпив маленький глоток из чаши страсти, Джослин увидела, как мало у нее надежды очаровать Кэндовера при такой неуклюжести, невежестве чувств. С его точки зрения, она стала интересной благодаря своему замужеству, так что она должна хотя бы научиться целоваться.

Хотя она стыдилась своей распущенности, но, увы, с удовольствием думала о том, что не прочь взять у Дэвида несколько первых уроков в области любви. Самых скромных, разумеется.

Явилась Мари с чайником на подносе. Надо будет сказать на кухне, чтобы ей готовили шоколад — по утрам она предпочитала именно его. Размешивая в чашке молоко, она спросила:

— Каково состояние комнат в мезонине? Вопрос оказался трудным.

— Они совершенно не такие, как в Кромарти-Хаусе, — со страдальческим выражением лица ответила Мари.

— Что поделаешь. — Джослин сделала глоток чаю. — Крепись. Через неделю вернется твой валлиец и разделит с тобой изгнание.

— Ха! А где он был, когда я нуждалась в защите, когда на меня напали эти страшные разбойники? — с негодованием воскликнула камеристка.

— Но ведь лорд Престон сумел защитить нас обеих, — напомнила ей Джослин.

— Было бы гораздо романтичнее, — возмущенно фыркнула Мари, — если бы меня спас мой возлюбленный, а не ваш.

— Он мне не возлюбленный! — Джослин едва не поперхнулась чаем.

— Он ведь ваш муж, если не ошибаюсь. И если вы его оттолкнете, это будет несусветная глупость с вашей стороны. — Мари устремила при этом на свою госпожу взгляд, строгость которого сделала бы честь любой няне.

— Извольте помолчать, мадемуазель! — Джослин с громким стуком поставила чашку на блюдце. Порой ей казалось, что она распустила прислугу, и это был как раз тот случай.

Совершенно не испугавшись ее ледяного тона, Мари спросила:

— Какое платье вы наденете сегодня утром, миледи?

— Темно-синее муслиновое.

Джослин подумала, что сегодня ей предстоит побывать в нескольких пыльных помещениях, потому и решила выбрать менее маркий цвет. К тому же это утреннее платье отличалось строгостью покроя и отсутствием выреза, что гармонировало с ее настроением.

Одевшись, она спустилась вниз, стараясь не выдать тревоги, которую внушала ей встреча с Дэвидом после той сцены, что произошла накануне. Увидев Стреттона, она опасливо спросила:

— Лорд Престон уже встал?

— Его милость уехал из дома рано утром, миледи. Вы желаете позавтракать?

Успокоившись, Джослин заказала себе на завтрак яйцо всмятку и гренки, после чего устроилась в комнате для завтраков, чтобы составить список вопросов к Стреттону. Дворецкий может стать прекрасным союзником, но ему необходимо объяснить, что именно нужно Дэвиду, по крайней мере на начальном этапе восстановления хозяйства в поместье и доме.

Она успела позавтракать и уже выходила из комнаты, когда в дом быстрым шагом вошел Дэвид. В сапогах и лосинах он был неотразим для любой женщины — если только эта женщина не чувствовала себя смущенной и виноватой.

Не дав Джослин опомниться, чтобы покраснеть и смутиться, он взял ее за подбородок и поцеловал в губы — нежно, но решительно. На секунду она потрясенно застыла. Но это не был поцелуй обольщения или обладания. Всего лишь простое дружелюбное выражение приязни, что заставило ее почувствовать себя хорошо и непринужденно.

— Доброе утро. Ты, похоже, очень рано встал, — сказала она, чуть задохнувшись.

— Я зашел к управляющему, чтобы обсудить наши дела, выслушать его мнение, что необходимо предпринять безотлагательно Хочу взять коня и сам все объехать и осмотреть. — Взяв Джослин под руку, он повел ее к дверям. — Пойдем вместе взглянем на конюшню. Ты ведь знаток по части лошадей, так что тебе это будет не менее любопытно, чем мне.

Его жизнерадостное настроение оказалось заразительным. И когда они подошли к цели, то уже непринужденно болтали. Однако войдя в конюшни, оба замолчали. Как и винный погреб, стойла оказались в идеальном порядке, а их обитатели — великолепно ухоженными. Джослин с наслаждением смотрела на гладких гунтеров, одномастную упряжку лошадей для кареты и массивных сильных тяжеловозов. Даже ее отец не смог бы найти недостатки в этой конюшне!

Остановившись у стойла чудесной серой кобылы, Джослин сказала:

— Я почти готова простить Уилфреду его грехи. — Но, вспомнив, что он запер Дэвида в винном погребе, поправилась:

— По крайней мере какую-то их часть.

— Мой брат разбирался в лошадях. — Дэвид не без грусти скользил взглядом по длинному ряду стойл. — Жаль, что он не счел нужным вложить необходимые суммы в улучшение пород скота или севооборота.

Похоже, что посещение управляющего просветило его. Джослин погладила бархатистый нос серой лошадки.

— Но ты займешься и тем, и другим, правда? Будешь правильно вести хозяйство и разводить прекрасных лошадей.

— Со временем — надеюсь. — Он вздохнул, и его жизнерадостное настроение немного померкло. — Но не сразу.

Говоря кобыле всякие ласковые слова, Джослин думала, что с ее состоянием Дэвид мог бы сделать это сразу же, не продавая вина или лошадей. Они смогли бы стать неплохими партнерами, вот только он не был ее избранником. Впрочем, как и она — его избранницей.

— Вы наш новый хозяин? — вежливо спросил мужской голос. — Я — Паркер, конюх.

Паркер казался взволнованным, но когда Дэвид начал вполне дружелюбно задавать свои вопросы, он успокоился. Джослин решила, что покойный барон был человеком несдержанным, и люди приучились в его присутствии вести себя осторожно.