Читать книгу - "Лондон pret-a-porte - Олег Селиверстов"

– Ничего не скажешь, хитро вы всех провели, – резюмировал г-н Штейн, закончив разговор по телефону.

Я устало пожал плечами. Что-то объяснять или доказывать было бессмысленно. Похоже, Влад действительно всех обманул и подставил меня. Теперь выходило, что я сообщник.

Охранник перетряхивал вещи, адвокат просматривал книги на полке.

– А это что? – он вытащил из книги «Черный обелиск» конверт и протянул г-ну Штейну.

Тот достал из конверта сложенный лист и положил передо мной.

На специальном бланке было напечатано название ирландской компании и цифры.

Не просто цифры – коды управления счетом через Интернет. У меня ничего не украли – наоборот, мне подбросили! Это означало только одно: the end. Я поднял глаза. Лицо со шрамом исказилось.

Я инстинктивно сжался…

* * *

Осторожно, чтобы не усилилась боль в голове, я сел, облокотившись на спинку дивана. Почувствовал боль в ягодице. На ощупь определил, что укол. Бледный лунный свет проникал через окно. На стуле рядом с диваном стоял стакан с водой. Я жадно сделал несколько глотков. Интересно, где я? На тюрьму не похоже. Диван кожаный. И запах полированной мебели.

Последнее, что зафиксировал мозг, был бланк с кодами ирландской компании. Что же произошло потом?

Я плеснул водой на ладонь, протер лицо и вскрикнул, едва коснувшись носа. Ссадина тянулась через всю переносицу. Бедный Пиноккио! Я еще раз аккуратно умылся. Сознание медленно возвращалось, будто рассеивался туман.

Сначала г-н Штейн, потеряв самообладание, закричал, что его кинули, подставили, обокрали и прочее. Верзила-водитель стал расшвыривать мои вещи. Я сказал, чтобы он не забыл посмотреть под кроватью – там обычно прячут чемоданы с миллионами. И кто меня тянул за язык? Верзила кинулся к кровати и начал сдирать белье. На тумбочке рядом с баночкой джема улыбался Флюп. Если бы он мог ожить по волшебству и спрятаться! Но он добродушно улыбался, не понимая, что творится в мире людей. Тумбочка зашаталась, банка джема полетела на пол, а за ней клоун с рыжим чубчиком. Желая спасти игрушку, я бросился к тумбочке, но верзила меня опередил – сработал инстинкт охранника. Удар его ботинка пришелся мне между глаз. Искры, миллионы блестящих пайеток, бусинок и кабошонов. Потом темнота…

Вот и конец сказки про доброго клоуна, который любил шлепать по лужам. Я огляделся. Лунного света было достаточно, чтобы различить предметы. Просторная комната, скорее всего, кабинет – книжные полки до потолка, на стенах – картины в тяжелых золоченых рамах. Рядом с диваном – массивный деревянный стол, украшенный витиеватой резьбой. На столе – телефон, плоский монитор компьютера и бронзовая чернильница с изваянием обнаженной нимфы, укладывающей волосы. Тяжелые портьеры обрамляют зарешеченное окно. Умно. Снаружи решетки служат защитой от воров и одновременно превращают помещение в камеру. Со всеми удобствами. «Надо было все-таки прихватить зубную щетку», – усмехнулся я и направился в угол кабинета, где заметил свой клетчатый плащ и пиджак, брошенные на стул.

Как я и ожидал, ни мобильного телефона, ни документов в карманах не оказалось. С руки исчезли часы.

Было нетрудно догадаться, что комфортабельная тюрьма – особняк Штейнов. Видимо, когда я потерял сознание от удара, мне сделали инъекцию какой-то гадости и привезли сюда. Удар был сильным, но пришелся вскользь, иначе нос был бы сломан, а так – только ссадина. Я шмыгнул и тут же пожалел об этом: из носа потекла кровь. Я достал платок и запрокинул голову, чтобы остановить кровотечение.

Снизу доносился приглушенный телевизионный диалог, прерываемый всплесками смеха, изредка раздавалось хлопанье дверей. Обитатели особняка еще не спали. Уняв кровь, я тихо подошел к двери и повернул ручку.

– Что надо? – раздался сердитый окрик с другой стороны.

– Виски, – попросил я, узнав голос охранника. – И сигарету.

– Здесь не курят!

Замок щелкнул. Из предосторожности я отступил на пару шагов.

Дверь распахнулась. Яркий свет ударил в глаза. Верзила окинул меня оценивающим взглядом, осклабился и закрыл дверь. Ключ повернулся в замке.

Я вернулся на диван. Интересно, Кэт знает, что я здесь? Скорее всего, нет. Иначе пришла бы на помощь. Ну что ж, теперь Полина Ивановна, если захочет, может каждый день кормить меня пирогами.

Открылась дверь.

Вспыхнула хрустальная люстра под потолком.

– Антуан, ты жив? Вижу, что в порядке, а я-то начал переживать: мертвецы и сумасшедшие долгов не возвращают, – г-н Штейн прошел мимо дивана и, усаживаясь в кресло за столом, приказал охраннику дать мне виски.

Я пил виски медленно, смакуя каждый глоток, и молил, чтобы в меня вселилась отвага Макгрегоров, Макдональдов и всех других шотландских кланов. Г-н Штейн молчал.

– С ирландской компании деньги ушли тремя платежами: два миллиона, шесть миллионов и семнадцать миллионов. Ты можешь объяснить, что это за цифры? – наконец спросил он.

– Нет, – ответил я, стараясь не смотреть на изуродованную бровь хозяина кабинета.

– Подумай хорошенько, – сказал г-н Штейн.

– Я же сказал, что не знаю, – тихо, но уверенно произнес я, искоса наблюдая за охранником и огорчаясь, что такой легкий предмет, как пустой бокал, не способен сбить человека с ног.

– Антуан, ты зря упорствуешь. Это же очевидно, что вы с Владом сговорились и украли деньги. В твоих интересах помочь нам вернуть украденное. Влад обманул тебя, зачем его прикрывать? Или это часть плана?

– Никакого плана и никакого сговора не было. Перевести деньги на ирландский счет – идея вашего сына Артура. Я уже говорил вам об этом.

– Хватит вмешивать в это дерьмо моего сына, – начал раздражаться г-н Штейн. – Он будет наказан за то, что не поставил в известность меня. Ошибка Артура – в его наивности и образованности. Разве могут в Оксфорде научить, что бизнес – это не биржевые отчеты и графики прибылей. Бизнес – это жестокая игра, где выживает тот, у кого зубы крепче.

– Прямо горе от ума, – хмыкнул я. Алкоголь наконец-то добрался до сосудов мозга и взбодрил меня.

– Странно, но я совсем не помню, о чем эта пьеса – «Горе от ума», – в раздумье произнес хозяин кабинета, передвинув с места на место массивную чернильницу.

Нимфа повернулась ко мне передом, а к г-ну Штейну – задом.

– Кто-то там умничал, – встрял охранник. – И доумничался.

Неожиданно я осознал, что тоже не помню. Название пьесы стало народной мудростью, а ее содержание сейчас мало кто знает. Забавно.

Лет через сто, наверное, вряд ли кто-нибудь вспомнит, что «Живанши» – это фамилия.

– На похоронах американского президента Кеннеди все члены его клана были в черных костюмах от Живанши, – тихо проговорил я.

– Какие похороны? – не расслышал г-н Штейн.