Читать книгу - "Ключи к чужим жизням - Лариса Теплякова"

В небольшом офисе Шабановой кружились ароматы, навевающие благостные мысли о мытных процедурах, банной неге и радужных мыльных пузырях. Куколки с рекламных плакатов манили за собой в мир красоты и чистоты, соблазняя шелковыми волнами ухоженных до блеска волос. Учтивая Риммочка беседовала с кем-то по телефону, ловко оперируя ласковыми словами «мягкое окрашивание», «нежная текстура», «деликатный уход». Улыбчивый Ярушин приятельски кивнул мне, пробегая мимо с коробками. Все осталось прежним, только без Виктора и Валентины Михайловны.

Сама Светлана показалась мне повзрослевшей. С её красивого лица исчезла молодая беззаботность и проступила рассудительность занятой женщины.

– Я рада, что ты пришел, – сказала она, чуть вымученно улыбнувшись.

– Как дела? Много забот? – спросил я.

– Да, немало.

– Устаешь?

Она кивнула. Я пытался нащупать ниточку, за которую мне стоило потянуть, и задавал осторожные наводящие вопросы.

– Может, тебе в отпуск пора? Съездила бы с дочкой в какой-нибудь подмосковный пансионат.

– Сейчас не могу, – возразила она. – Начала обучаться вождению автомобиля, занимаюсь с инструктором. Что-то пока плохо получается.

– У-у, тогда все ясно! – простовато присвистнул я. – Это дело поначалу изматывающее!

– Да все бы ничего, Саша, – вполголоса сказала она. – Я от мыслей своих устала. Как бы от них избавиться…

– Хоть я и лучший в мире утешитель красивых женщин, но сейчас этого делать не стану. Иногда элементарные припарки не помогают. Лучше всего разложить проблему на составляющие, рассмотреть каждую из них внимательно и исключить одну за другой. Считай меня за доктора. Я – весь твой.

– Скажи мне, ты веришь, что бывает кара за грехи…

– Чушь это все! – воскликнул я, не дослушав её до конца. – Вот только мистики, пожалуйста, не надо! Ты еще про наведенную порчу мне поведай! Не терплю я этот бред! Все наши проступки, просчеты и напасти – просто проявления разносторонности жизни. Мы все не ангелы – мы обычные люди, а жизнь-то она полосатая. Черные полосы надо преодолевать без суеты, а по белым плыть с удовольствием. А ошибаться – это человеческое свойство. Главное – выводы правильные делать.

Я говорил, старательно подыскивая меткие слова. Выходило вроде бы неплохо. Мне даже нравилось.

– То есть это нормально, что не всегда удается просчитать, как поступят твои близкие, хорошо знакомые тебе люди? – неуверенно спросила Светлана. – Может, я дура полная? Прожив столько лет, пытаюсь понять, можно ли дальше-то жить без страха? Верить, любить, открыто дружить?

– Ну, сколько столько лет? Чуть перевалило за тридцать, а уже в клуб пожилых людей записалась! – рассмеялся я. – У тебя просто розовые очки слетели – вот и все! Ты и сама не знала, что ходила в них до сих пор.

– Да, пожалуй, – охотно согласилась Светлана.

– А вот очечки-то эти как снимешь, так столько всякого увидишь! Впрочем, у всех по-разному бывает. Некоторые в них до глубокой старости дохаживают.

– Ты только не думай, я не капризничаю, – спохватилась она.

– Хочешь, скажу, что ты сейчас чувствуешь?

– Скажи!

– И все не то, и все не так! – продекламировал я с наигранным трагизмом в голосе.

– Точно! – подтвердила Светлана.

– А что есть то и так? – весело спросил я, старательно скорчив смешную рожу. Я умел это делать, мы с Павлушей иногда так забавлялись.

Она не ответила, а только по-девчоночьи прыснула, и мы с ней оба расхохотались.

Мы говорили долго и много: про двусмысленность дружбы, про опасные свойства зависти, про подоплеку преступлений. Про странности бытия. Мы обходились без длинных предисловий. Мы уже были с ней по ту сторону всяческих формальностей.

В её словах иногда сквозила некоторая житейская мудрость, а порой – капризная легковесность, но меня не сбивали с толку её прихотливые рассуждения. Я отлично понимал эту женщину. Ей и самой было невдомек, насколько хорошо я изучил её многостороннюю натуру.

Лицо у неё немного похудело, и от этого больше выделялись миндалины глаз и бутончик губ. Её близость все-таки слегка волновала меня, но уже не влияла на спокойный ход моих мыслей.

Светлане хотелось получить простые ответы на свои головоломные вопросы. Наша беседа казалась очень доверительной, но я догадывался, что самое сокровенное моя блондинка оставляет при себе. Она никому не раскрывала своего сердца до конца. Чем красивее женщина, тем больше у неё тайн.

– А вот послушай, что еще расскажу, – сказала она. – Ты наверняка знаешь, что сейчас многие стремятся работать сразу с наличкой. Так вернее и быстрее. Иногда в конце дня я пересчитываю выручку, и сама увязываю пачки цветными резинками. Как-то однажды так вышло, что я осталась в офисе одна. Славика я услала куда-то с поручением, а остальные уже ушли. Виктор Гордеев мыл машину на улице. Закончив свое дело, он зашел в офис. Заглянул ко мне, прикрыл за собой дверь. Спросил, одна ли я. Я ответила «да», нисколько не тревожась. Ведь я всегда считала его верным, надежным человеком. Защитником. А он так вдруг уставился на деньги, словно никогда их не видел, и взгляд у него помрачнел. Я тогда подумала, уж не плохо ли ему. Давление там, или головная боль. Вскоре явился Ярушин, и Витька словно вышел из оцепенения. Тогда я нисколько не испугалась, а вот теперь, задним числом, как вспомню, так вздрогну. Вот ведь убил он Валентину Михайловну, а мог бы и меня придушить? Как думаешь?

– Не исключено, – искренне сказал я. – У Виктора, видимо, возникали вспышки агрессии именно при мысли о чужом финансовом успехе. Вид денег, думы о деньгах действовали на него, как нестерпимая головная боль. Он избавлялся от неё по-своему – убивал. В целом Виктор – располагающий к себе человек и прекрасный семьянин. Не в каждом можно распознать душегуба. Так что давай учиться осторожности во всем.