Читать книгу - "Курортный роман с продолжением - Галина Полякова"

– Ах, да. Обещала подумать, кажется, – бросила она небрежно.

– Не только. Сказала, что польщена. Поблагодарила за честь и оказанное доверие. Поинтересовалась, на какие средства мы будем жить, про алименты узнавала, про спецшколу для сына. Даже рожать от меня собралась. Волновалась, не помешает ли возраст моему усердию в этом ответственном деле? А я тебя заверил, что мужики в нашем роду от таких приятных трудов не отлынивают до глубокой старости. Ты успокоилась, обещала подумать и моей дамой на юбилее быть не отказалась! Так или нет? Еще платье какое-то особенное надеть хотела. Я и решил…

– И я решила! – прервала его Катя, удивляясь, как мог он так хорошо запомнить и принять всерьез ее двухлетней давности стеб.

– Плохо решила! – рявкнул Тарасович.

– Как сумела! – раздраженно парировала она, запихивая полотенце в сумку.

Внезапно Георгий вскочил и схватил Катю за руку.

– Стоп! Идем отсюда! Есть разговор.

Он потянул ее за собой. Она удивленно поднялась и последовала за ним. Михаил смотрел им вслед, беспокойно ерзая на топчане, словно готовясь сорваться с места и устремиться за ними.

Не оборачиваясь, Георгий быстро шагал по гальке и вдруг резко остановился. Он больно схватил Катю за плечи и развернул к себе, неприязненно всматриваясь в лицо.

– Ты так и собиралась уехать, не поговорив? Ничего не хочешь сказать на прощанье?

– Ты о чем? – удивилась она.

– Давай начистоту! Ты собираешься жить со мной?

– Гоша…

– Хватит темнить! – воскликнул он зло. – Да или нет?

– Конечно, собираюсь. Что с тобой, Георгий?

– Ты знаешь, что я не хочу и не буду жить в Москве? Тебе известно, что я…

– Беден, болен, стар, – прервала она его. – Гошенька, говори смело, что ты задумал? Я все выдержу, обещаю.

– Помолчи, не перебивай! Ты по-прежнему хочешь выйти за меня? Не передумала? – Она обняла его, почувствовав, как сотрясает его сильная дрожь. Он сбросил ее руки и отодвинулся. – Так вот, я решил! Окончательно и бесповоротно! Если согласна, сразу же расписываемся и уезжаем туда.

– Куда, милый? Какой городок у моря ты придумал на этот раз?

– Это не город у моря! Это Алтай! Мы едем на Алтай! – воскликнул он, сверкнув глазами.

– Алтай? – растерялась Катя. – Почему Алтай, Гошка?

Он приблизил к ней напряженное лицо и заговорил тихой скороговоркой, боязливо оглядываясь по сторонам:

– Потому что там еще есть белые пятна на карте. Только там я буду спокоен, только там смогу жить с тобой. Мы заберемся подальше, в самую глушь, найдем малолюдный поселок вдали от больших дорог. Я поставлю дом. Где-нибудь на отшибе. Ты будешь хозяйкой. Нас никто не найдет. Никто не увидит тебя. Только я! Если раз в году забредет охотник, я успею тебя спрятать, и ты не выйдешь к нему… – Глаза Георгия болезненно блестели, лицо нервно подергивалось. – Ну? Что скажешь? Да? Нет?

Она поняла, что с ним что-то не так, и ответила обтекаемо, боясь разволновать еще больше:

– Гошенька, но ведь это совершенно новый поворот. Об Алтае я впервые слышу. Надо разузнать об этом крае, подумать…

– Алтай или ничего! Это мое последнее слово! Думай! Решай! – грозно оборвал он ее и вдруг сник, неподвижно застыв и уставившись под ноги.

– Гоша, что?.. – она попыталась заглянуть ему в глаза, но он стоял перед ней, опустив плечи и голову. Наконец, он оторвался от созерцания гальки и выпрямился. Лицо не дергалось, глаза смотрели спокойно.

– Тебе пора, идем, не успеешь собраться, – сказал он с обычной интонацией.

Крепко держась за руки, они шли по пляжу.

– А, вот вы где? – Михаил вышел им навстречу, заглядывая обоим в глаза.

– Стой здесь, я сам сумку твою соберу, копуша, – на ходу крикнул Георгий, оставив Катю наедине с братом.

Она смотрела в море, задумавшись о странном поведении Георгия, и не могла взять в толк – что за нелепое место для совместной жизни он выбрал? И почему предложил его в такой категоричной форме? Чем вызвано его явно болезненное состояние? Утром он выглядел совершенно здоровым и всем довольным.

– Ну, что, поговорили? – оглядываясь на спину брата, торопливо спросил Тарасович.

– Поговорили, – недовольно буркнула Екатерина.

– Что решили? Все-таки женитесь? Когда?

– Слушай, Миша, – раздраженно повернулась к нему Екатерина, – что ты к нам привязался? Что ты нос суешь в наши дела? Нашел себе тетю Нину, и успокойся уже.

– Хамишь? – Тарасович окинул нагловатым взглядом ее фигуру в уже высохшем купальнике. – Неужели, так и не поняла, что здесь тебе не обломится? Не я, а ты к нам привязалась, и не даешь покоя брату! Зачем прилетела-то? Что тебе в Москве твоей не сидится? Не нагулялась там? Папику поднадоела? Займись сынишкой, а не за мужиками гоняйся по курортам! Заруби себе на носу, вертихвостка – в нашем роду на девках не женятся!

– Умолкни, старик бредовик! – гневно оборвала его Екатерина. – На себя посмотри, селадон-передвижник! Скоро первоклассниц совращать начнешь. О вечном пора задуматься, а все туда же!

Михаил рассвирепел, но, увидев приближающегося Георгия, прорычал ей в ухо:

– Запомни ничего у тебя не выйдет! Не на тех напала! В порядочные она, вишь, намылилась!

Георгий протянул ей пляжную сумку и голубой махровый сарафан.

– Все, надевай и беги. Буду в три, как договорились. Вы не поссорились тут без меня? – оглянулся он на напряженное лицо брата.

– Ну, что ты, Жорик! – расплылся Тарасович в жизнерадостной улыбке. – Зачем же ссориться будущей родне? Так, Катюша?

– Только так, Мишуня, – сквозь зубы процедила Екатерина, дрожащими руками вставляя молнию в паз. Она рывком застегнула ее до груди и, подняв голову, смело взглянула в застекленную злобу скачущих глаз. – Ну, прощай, родственник. Не забывай. Хотя, о чем это я? Ты никогда меня не забудешь. Век будешь помнить!

Не оглядываясь, она заспешила к выходу, почти физически ощущая, как две пары братских глаз дырявят спину. Она чувствовала, что ссора с Михаилом будет иметь последствия, но не представляла – какие. На душе скребли кошки – состояние Георгия не давало покоя.