Читать книгу - "Шалость - Лаура Паркер"

Фасад здания на Мэнсфилд-стрит горел, словно рождественская елка. Вдоль ведущей к дому аллеи сияли факелы. Зеваки, которых не пускали на другую сторону дороги полицейские, в восторге разевали рты, глядя на хрустальные, сиявшие серебром и золотом канделябры в широких окнах особняка. Столько свечей, сколько все жители Ист-Энда не сожгут и за год. Лакеи в красных ливреях в два ряда стояли у входа. Красные ливреи были переданы в распоряжение мирзы британским правительством. Зрители не могли не отметить того, что лакеи были в красном, ибо эта форма была отличительным знаком тех, кто был в услужении у короля и наследного принца. Женщины с великой завистью взирали на два ряда золотых кружев, проглядывавших из ливрей. Жилеткам из зеленой и золотой парчи могли позавидовать даже денди. О таком почтении к иностранному послу раньше и не слыхивали. Неудивительно, что личность загадочного посланника Персии вызывала столько любопытства.

Число зрителей увеличивалось, как и число слуг, спешащих встретить гостей, выходящих из экипажей возле особняка.

— Что это за дом? — спросила Джапоника, озираясь.

— Разве я не сказал? — рассеянно переспросил Девлин. — Сегодня мы ужинаем у его превосходительства Абул Хасана.

— У персидского посла?

Синклер улыбнулся ее растерянному недоумению. Как может особа, столь сообразительная и бойкая, быть в подобных ситуациях столь очаровательно неуклюжей? Ему хотелось погладить ее по щеке, приободрить поцелуем, но он лишь сказал:

— Держись, бахия!

Их провели в комнату, залитую сияющим светом всю увешанную зеркалами, отражавшими свет и делавшими помещение еще ослепительнее. Девлин сопровождал Джапонику, пока ее представляли целой процессии джентльменов, многие из которых были в полной военной форме, со всеми регалиями. Среди них Джапоника узнала лейтенантов Хемпхилла и Винслоу. Они улыбались ей, но держались на расстоянии, как, впрочем, и все остальные.

Только когда они приблизились к последней группе, Джапонике пришло в голову, что, кроме нее, здесь не было дам. Неужели сплетни действительно распространились так быстро, что все добропорядочные жены решили остаться дома, чтобы не запятнать себя знакомством со скандально известной виконтессой Эббот. Или все было еще проще? Может, поскольку она была из простых, жены аристократов не сочли нужным появляться в тех же кругах, что и она?

— Я тут единственная леди? — тихо спросила она у мужчины, который был с ней рядом.

Девлин посмотрел на Джапонику сверху вниз.

— Даже если так, джентльмены будут лишь рады тому обстоятельству, что им не придется делить внимание между вами и своими женами.

Он не ответил на ее вопрос, но она отметила, что лорд постарался ответить ей любезно, тогда как обычно он себя подобными мелочами не затруднял. Чего он добивается? Пытается приободрить, или на него тоже повлияли слухи, и он влез в роль кота, наслаждающегося игрой с полумертвой мышью?

— Я принесу вам оршад, — сказал Девлин и ушел до того, как она успела отказаться.

Джапоника посмотрела ему вслед. Лорд быстро вышел из комнаты. Леди Эббот испытала внезапный страх оттого, что осталась одна среди незнакомых мужчин. Может, он решил оставить ее здесь одну до конца вечера? Ответа долго ждать не пришлось. Дверь в главный зал распахнулась, и привратник объявил торжественным голосом:

— Его превосходительство, персидский министр Абул Хасан Шираз.

Вначале в зал ворвалось облако тяжелого и сладкого восточного аромата, а затем появился человек, источавший запах дорогих арабских духов. Мужчина столь же экзотичный, как и имя, что он носил.

Перс был на голову выше тех, кто шел по обеим сторонам от него. Его черная борода, умащенная благовонными маслами, блестела. Джапоника заметила, что глаза мирзы искрились умом и озорством. Он был молод, хорош собой — мужчина в самом расцвете сил, которому под стать был разве сам Хинд-Див.

Он был одет в богато расшитый парчовый халат. На плечах накинута изумрудного шелка мантия, отороченная соболями. Халат подвязан широким кушаком из расшитого красного шелка. За пояс были заткнуты ножны из кожи и золота, из которых торчала рукоять сабли, украшенная драгоценными камнями.

Джапоника мгновенно почувствовала духовное родство с этим благородным чужеземцем. Она понимала, что они не могли встречаться раньше, но видеть его здесь было все равно что получить долгожданное письмо из дома. Когда он, отыскав ее взглядом в дальнем углу комнаты, подошел к ней, Джапоника опустилась на колени, как если бы это был ее король. Может, она и была англичанкой по происхождению, но родилась в Персии и могла по праву назвать ее своей родиной.

— Кто эта леди? — услышала она голос, звучащий по-персидски. Мирза адресовал вопрос своим компаньонам, но Джапоника, хотя по восточной традиции и не поднимала глаз от пола, решилась ответить на вопрос сама.

— Служанка из Бушира, мой господин. Тысяча благодарностей за то, что заметили мое ничтожное присутствие, — сказала она на персидском.

Джапоника видела, как мирза удивленно отпрянул.

Не смея оторвать глаз от сапфировых, заостренных и вздернутых мысков его кожаных туфель, она не могла видеть его лица и слышала лишь возмущенный, хоть и приглушенный гул мужских голосов. Она преступила границы дозволенного, осмелившись заговорить с ним.

Перед ее глазами появилась рука. Крупная, но гладкая и ухоженная, как у юной женщины. На среднем пальце горел перстень с камнем настолько крупным, что он закрывал целых три фаланги.

— Поднимитесь, госпожа.

Опершись на предложенную руку, леди Эббот поднялась, но при этом продолжала смотреть в пол. Она молчала, чувствуя, что взгляды всех присутствующих прикованы к ней и мирзе.

— Ты не прикрываешь лицо, мемсагиб. Ты действительно моя соотечественница?

— По месту рождения и велению сердца, мой господин, если и не по национальности. — Она наконец решилась встретиться с ним глазами. — Одно из удовольствий путешествий состоит в наблюдении обычаев, столь отличных от обычаев родины. Разве английские обычаи не более приятны, чем те, что заставляют женщину скрывать лицо под вуалью?

То, что все вокруг затаили дыхание, удивило Джапонику, ибо она совершенно не думала нанести мирзе обиду. Восточный обычай поощряет женщин, которые умны и обворожительны с противоположным полом, и ничего не имеет против флирта, покуда своим поведением женщина не пробуждает ревность в супруге.