Читать книгу - "Потерянные в прямом эфире - Алиса Евстигнеева"

— Тебе нужно беречь себя, — твердил он.

— А я берегу, — огрызалась я, ненавидя весь мир. — Люди и на больших сроках спокойно стоят за прилавками.

Он воспринимал это как блажь и упрямство, а я всего лишь отчаянно цеплялась за остатки своей независимости. В ближайшей перспективе мне предстояло переехать к Ключевскому и доверить свою жизнь в его руки, притом что я уже тогда понимала, что моя значимость определялась исключительно заботой о ребёнке.

***

А потом я свалилась в обморок, прямо посреди магазина, напугав не только коллег, но и саму себя.

Мрачный Игорь уже через каких-то полчаса был в нашем ТЦ, а ещё через сорок минут я уже сидела в кабинете врача.

— Ты зачем над ребёнком издеваешься?! — отчитывала меня врач. — Питаться нормально надо.

— Я ем, — протестовала я, теряясь под острым взглядом Ключевского, который не захотел даже слышать о том, чтобы остаться в коридоре. — Просто во мне еда не задерживается.

— Если не задерживается, значит, в стационар под капельницу, — вынесла свой вердикт врач, заставив меня побледнеть.

— Не надо под капельницу!

— Тогда — есть. Правильно и в меру.

Из кабинета мы вышли в тягостном молчании. Всё, что мне хотелось, — это реветь, но при Игоре было стрёмно, я и так чувствовала его явное недовольство мной. Наверное, худшей кандидатки в матери для своего ребёнка он просто не смог бы найти. Я ничего не знала о его бывшей жене, но была уверена, что она бы себя до такого состояния не довела.

— Ты это специально? — глухо спросил меня Игорь уже в машине.

Я старалась на него не смотреть, отчего-то это было больно. Каждый его взгляд пробуждал во мне всепоглощающее чувство вины, хотя ничего такого я не делала.

— Ты действительно думаешь, что я стала бы делать что-то во вред себе или… ему? — ответила вопросом на вопрос.

— Не знаю, — честно признался он, из-за чего неожиданно стало горько. Он тоже в меня не верил. — Просто… ты явно не в восторге от происходящего.

Я усмехнулась, как-то по-особенному зло:

— Сложно быть в восторге от того, что ты никак не планировал.

И это являлось чистейшей правдой. Всё только начиналось, а мне уже казалось, что я потеряла себя. Со мной случилось то, чего я попросту не могла предположить и что никак не вписывалось в мою картину мира или систему ценностей.

Когда-то отчим предсказывал мне именно это. Я так и не смогла понять, как в нём уживались презрение ко мне и любовь к матери, которая родила меня ещё до своего совершеннолетия. Бабушка иногда успокаивала меня, пытаясь объяснить чужие нападки  желанием предостеречь меня от совершенных ими же ошибок. Если это и были благие намерения, то вели они заведомо известно куда. Так вот, представьте, что вам всю жизнь твердили одно: «Ты споткнёшься, ты упадёшь». Не знаю, как все остальные, но меня от такого брала злость и в ответ я утверждала другое: «Не дождётесь». И вот я залетела. То есть сделала то, чем меня попрекали с тех самых пор, как я получила паспорт (странно, что не раньше).

В общем, в целостности моего образа мира что-то безвозвратно надломилось и никак не желало вставать на место. Но как объяснить это Игорю, я не знала. Во мне засела уверенность: он считает, что я попросту хочу увильнуть от ответственности.

***

В тот вечер он привёз меня в «Элефант». Сам вряд ли понимал почему, но, видимо, решил, что раз нам когда-то здесь было хорошо, то и в этот раз удастся поймать удачу за хвост.

Игорь сел рядом со мной, а не как обычно напротив, ослабил узел офисного галстука, положил передо мной меню и, кивнув головой, велел:

— Заказывай.

— Я не… голодаю, честно. По крайней мере, не специально. Меня просто каждый раз выворачивает наизнанку.

— А сейчас не каждый раз, — пообещал он, ни разу не сжалившись от моей сбивчивой речи.

— Легко сказать. О моём токсикозе уже легенды ходят. На меня половина общажных знакомых криво смотрят.

И это было полнейшей правдой. Чего только стоила вчерашняя встреча с Витькой, когда я на дрожащих ногах плелась из санузла до нашей комнаты. Турчанов презрительно поморщился и отвернулся, как если бы я теперь стала представителем касты неприкасаемых.

— Ну и пусть смотрят. Завидуют.

— Чему завидуют?! — всплеснула руками.

Развивать тему Ключевский не стал: к нам как раз подошёл официант, готовый принять заказ. Я демонстративно захлопнула папку с меню, но это никого не смутило.

— А давайте всё, — с самым невозмутимым видом попросил Игорь

— Как всё?! — обалдел официант.

Я тоже была заметно шокирована, не находя нужных слов для того, чтобы высказать всё, что думаю о широте его жеста и куда он может его себе запихать. Ключевский же продолжал в том же духе:

— Без алкоголя. Сильно жирное и острое тоже не надо. Все блюда в одном экземпляре.

Официант, пребывающий в смятении, пробормотал что-то в ответ и поспешил удалиться, оставив нас наедине с нашими заскоками.

— Ты ненормальный, — поставила я диагноз бывшему боссу.

— Наверное, — спокойно согласился он. — Я решил, что лёгкая степень безумия нам не помешает.

— Тебе просто нравится издеваться надо мной.

— Возможно, — цокнул языком Игорь. — Беру всю ответственность за последствия на себя.

— Учти, если мне станет плохо, я даже не подумаю отвернуться от тебя.

— Резонно. Готов пострадать за правое дело. Но предпочитаю думать, что всё у нас получится.

И это «у нас» неожиданно откликнулось чем-то тёплым внутри меня, будто мой токсикоз перестал быть только моей проблемой. 

— А если нет?

— Ты слишком пессимистично настроена, — вздохнул и… улыбнулся, абсолютно как раньше, словно не было никаких трудностей, унизительного расставания и беременности, которая в данный момент была единственным, что нас связывало. Его улыбка была откуда-то из прошлого, когда мы сидели на травке в Кусково, пили пиво и болтали обо всём на свете.

На целое мгновение мне захотелось поверить Ключевскому. Поверить в то, что действительно можно расслабиться и не думать ни о чём, наслаждаться едой и не опасаться того, что сегодня мой желудок вновь возненавидит меня, а возможно, уже через пару месяцев я окончательно потеряю себя.

Сначала нам принесли салаты. Я сидела скрестив руки, готовясь к сопротивлению и ощущая во рту уже привычный вкус желчи.

А затем произошло что-то невообразимое: Игорь взял и придвинул к себе одну из тарелок и… начал есть. От удивления мои брови невольно полезли на лоб, на что он тут же хитро ухмыльнулся. Закинув себе в рот несколько кусочков первого из салатов, он отодвинул тарелку и принялся за вторую.