Читать книгу - "Мой домовой — сводник - Ольга Горышина"

Схватив с полки полотенце для рук, я шагнула к ванной, у дверей которой продолжал топтаться потерянный Глеб.

— Пошли руки мыть, — сказала я, подняв с пола упавшую с тумбочки ветровку малыша, чтобы повесить на вешалку.

Кота не было. Чихуня-старший тоже не выходил из кухни. Я вымыла Глебу руки и лицо, на котором обнаружила старый след от шоколада, и решила немного попытать Рыжика про минувший день. Они были в зоопарке, катались на пони, ходили смотреть пушки… От зоопарка до Петропавловской крепости идти прилично. Чего папаша хочет от ребенка, которого протаскал целый день по городу… Глеб еще, наверное, спит днем. Хорошо, если подрых в пробке.

Виктор стоял к нам спиной, рассматривая что-то интересное за окном. Все еще светло и все же скоро девять. Спокойной ночи, малыши…

Глеб влез на стул с ногами и встал на колени, чтобы стать выше. Отец наконец обернулся и с тяжелым вздохом занял прежнее свое место. Оказывается, он читал что-то в телефоне, который и сейчас лежал на подоконнике. Увидев около пустого пакета бутылку сока, я достала три стакана, три тарелки и нож, чтобы дорезать пиццу. Никто не вызвался помочь, но я и не просила о помощи.

Ели молча, если не считать постоянных замечаний Виктора в адрес сына. Наконец я прижала к столу его барабанящие пальцы.

— Глебу пора спать, да?

Виктор оторвал взгляд от моей руки. Он жутко моргал. Устал, как собака.

— Вам обоим пора спать. Я постелю вам на диване…

Сама я собиралась уйти в бабкину комнату. Предлагать ее Чихуне-старшему было бы непростительной жестокостью. На этой кровати постоянно спал Чихуня- младший.

— Я буду спать с тобой, — Глеб вцепился мне в руку мертвой хваткой.

Его отец снял очки и, зажмурившись, потер переносицу.

— Он спит с мамой.

Я проглотила сырную слюну.

— Ты не можешь спать в бабушкиной комнате. Тебе никакие лекарства тогда не помогут.

Виктор не надел очки, но моргать перестал.

— Они спят втроем. Чем мы хуже…

Я резко поднялась и вышла, чтобы не ответить теми словами, которые ребенку пяти лет от роду лучше не слышать. Достала с верхней полки шкафа нераспечатанное постельное белье и швырнула на диван. Снова никто не пришел помогать, но вставляя в наволочку подушку, я услышала, как хлопнула дверь ванной комнаты: наверное, чистит сыну зубы. Они всем офисом за него переживают! Обо мне бы кто подумал!

Я встряхнула в пододеяльнике одеяло и обернулась к двери. Глеб стоял на пороге комнаты уже в пижаме с машинками. Я кивнула в сторону дивана, и малыш мигом забрался под одеяло, сложил поверх него руки и спросил:

— Почитаешь?

— Я тебе почитаю.

Виктор обошел меня и присел на край дивана с айфоном, с которого, должно быть, собрался читать сказку.

— Спокойной ночи, — сказала я, но уйти мне не дали просьбой поцеловать.

Я склонилась к ребенку с поцелуем в лоб.

— А папу? — не отпустил меня Глеб, вцепившись в локоть.

Я повернула голову в сторону чтеца: тот не думал мне содействовать. Пришлось склониться и к его лбу, но не тут-то было: я тут же получила от ребенка нагоняй:

— Не так!

Я оставалась лицом к лицу с Веселкиным. Он отбросил телефон и сомкнул руки у меня за спиной. Поцелуй в губы оказался коротким, детским, но удовлетворил маленького арбитра. А меня и подавно!

Я выскочила из комнаты и чуть не перелетела через кота. Тот, видимо, решил полюбоваться на дело своих лап. Я выпроводила его на кухню, чтобы покормить. Потом убрала со стола и решила поставить оставшийся сок в холодильник. Веселкин офигел в конец! Там стояла бутылка итальянского шампанского. Я захлопнула дверцу и уставилась на кота, который впервые без всяких уговоров решил поужинать. Кто-нибудь объяснит мне, что вообще происходит и на каком свете я живу?!