Читать книгу - "Платье от Фортуни - Розалинда Лейкер"

Утром Жюльетт приехала фотографироваться. Генриетта только что закончила позировать и уже переоделась в свое платье. Она показала туалеты, подходившие Жюльетт по размерам, висевшие за ширмой для переодевания.

– Как вы сами увидите, все они – лишь небольшие вариации одной и той же модели, в основе повторяющей силуэт дельфийского платья, ведь Мариано в принципе не способен изменить любимому детищу. В новых туалетах используются такие же шелковые шнуры, украшенные бисером из венецианского стекла.

Оставшись за ширмой одна, Жюльетт сняла с вешалки платье, казавшееся совершенно бесформенным, пока она не завязала все шнуры. Платье было изготовлено из черного тончайшего бархата, нежного, как кожура персика. Золотистый шелк лифа украшал орнамент из сверкающего бисера.

– Вы готовы? – позвала возвратившаяся Генриетта.

– Да, – Жюльетт появилась из-за ширмы. – Я вполне подхожу для фотографии?

Генриетта усмехнулась про себя. Эта молодая дама, только что возившаяся с бесчисленными шнурами и критически рассматривавшая себя в большое зеркало, всегда ухитрялась придать всему, что надевает, особый, только ей свойственный стиль.

– Думаю, вы выдержите экзамен, – сухо заметила она.

– О, прекрасно. Марко хочет, чтобы я выбрала два туалета, которые больше всего понравятся. Он знает, как я восхищаюсь всем, что делает Фортуни.

Жюльетт была благодарна Марко за разрешение свободно выбрать любые модели, которые раньше ассоциировались для нее исключительно с дельфийским платьем.

– То, что сейчас на вас, – моя любимая модель. Ее создание вдохновлено одним из туалетов, появившимся в Палаццо Орфей в шестнадцатом веке, когда супруга одного из знатных горожан прибыла на представление в платье из золотистой ткани и черных кружев. Говорили, что ничего более прекрасного в Венеции никогда не видели.

– Возможно, лишь до нынешнего времени, – сказала с воодушевлением Жюльетт, поглаживая мягкий бархат платья.

– Мариано оценит ваш комплимент. Но не стоит задерживаться. Он ждет вас в фотомастерской. Я подойду немного позже. Удачи!

Кайма платья плескалась у ног, подобно морским волнам при легком бризе, пока она спешила в мастерскую. Когда Жюльетт вошла, Фортуни скрывала черная ткань, наброшенная на фотокамеру, но при звуке ее шагов он сразу же выглянул.

– Ну вот и вы, Жюльетт, – Фортуни одобрительно кивнул при ее появлении. – Очень хорошо, как я и ожидал. Встаньте перед этой шторой и поднимите руки в молитвенном жесте греческой жрицы. Эта поза прекрасно продемонстрирует рукава в стиле «летучая мышь».

Сделав несколько фотографий, Фортуни попросил Жюльетт надеть жакет, с которым нужно было носить платье. Генриетта внесла жакет из такого же черного бархата с золотистой шелковой подкладкой. Вскоре Жюльетт потеряла счет количеству снимков в различных платьях и жакетах. Затем стала позировать в длинных вечерних туалетах, столь богато украшенных серебром по сапфирово-синему бархату, бронзой по лиловому, золотом по малиновому, что каждый мог бы стать великолепным одеянием с картин Беллини. Снова и снова перед ней проходили яркие примеры вдохновения Фортуни, которое он черпал у великих венецианских мастеров и в восточном искусстве.

Последний снимок был сделан, когда Жюльетт надела свое дельфийское платье. Она боялась возвратить воспоминания навсегда ушедшего прошлого. Прикосновение тонкого шелка к телу напоминало о том единственном, кого она любила, ласкала и боготворила. Странным образом все опасения исчезли, как только она увидела в зеркале свое отражение. В ней проснулись только приятные воспоминания о времени, проведенном с Николаем. Жюльетт надеялась: ей наконец-то удалось победить в себе тоску и сожаления о прошлом, и теперь она сможет полностью посвятить себя семье и собственному будущему.

Положив дельфийское платье в коробку и надев обычное, Жюльетт выбрала новые туалеты: черное с золотом бархатное платье и зеленую шелковую тунику с плиссированной шелковой нижней юбкой. Оба наряда дополнялись роскошными длинными жакетами. Марко, приехавший на деловое свидание с Фортуни, обнаружил, что Жюльетт и Генриетта выглядывают из окна в самый большой из внутренних двориков Палаццо.

– Что-нибудь интересное? – он тоже взглянул вниз, но не увидел ничего необычного.

Генриетта пояснила:

– Жюльетт купила платье. Я показываю место, где женщина в подобном наряде вызвала настоящую сенсацию.

– О, да! На большом представлении «Miles Gloriousus», – Марко тоже был хорошо знаком с историей Палаццо. – Полагаю, дворик был подобен ателье-салону, ведь по случаю подобных событий все стены увешивались роскошными гобеленами.

Жюльетт со вздохом выпрямилась.