Читать книгу - "Королевский путь - Виктория Холт"

Вернувшись из своего северного путешествия, она застала его печальным и молчаливым. Она дождалась, пока они останутся наедине, и, передав ему корреспонденцию, чтобы он разобрал ее, спросила:

— Вам нездоровится, Давид?

— Благодарю вас, Мадам, но с моим здоровье все в порядке.

— Но у вас, кажется, какие-то проблемы… С вами происходит что-то нехорошее?

— Не со мной, Мадам.

— Может, с кем-то, кого вы любите?

Он поднял на нее сияющие глаза. Вся красота Давида была в этих глазах.

— Мадам, — сказал он, — если я осмелюсь, я вам кое-что расскажу.

— Если вы осмелитесь?! Уж не имеете ли вы в виду, что боитесь меня? Может, вы думаете, что я этакая мегера?

— Нет! Что вы, Мадам! Вы — самая добрая и щедрая женщина в мире!

— Ну тогда, Давид, вы позвольте мне быть столь же доброй и щедрой с вами?

Он встал. Его лицо было бледным. Затем он опустился на колени и, прикоснувшись к краешку ее платья, поднес ткань к губам.

— Мадам, разрешаете ли вы мне говорить? Если я скажу что-то, что вдруг обидит вас, простите ли Вы меня и позабудете ли сказанное, как будто я ничего и не говорил?

— Я обещаю вам, Давид. Подойдите. Сядьте… садитесь здесь со мною рядом. Мой бедный Давид, мне так мучительно видеть вас в таком унынии!

Прошло несколько мгновений, прежде чем он заговорил:

— Ваше Величество в опасности. Нет, нет, не в сию минуту! Как же я — скромный vale de chambre — могу говорить такое?! Но… я был при европейских Дворах, и я в тревоге за благополучие Вашего Величества. О нет! В данный момент ничего опасного нет. Нет дикого заговора с тем, чтобы украсть вас. Нет убийственного плана, который стал бы мне известен. Но, Мадам, опасность действительно существует. Ваше Величество окружили враги. Те, кто набиваются вам в друзья, хотят лишить вас власти. Они прибирают к своим рукам огромную власть, и с каждым шагом могущество Вашего Величества уменьшается. Они хотят убрать в сторону всех, кто с вами. Они насильно выдадут вас замуж за того, кто им нужен. Мадам, я умоляю вас: будьте осторожны.

— Расскажите мне, что вы узнали.

— Я знаю то же самое, что и другие… Но я просто много размышлял… Его светлость, граф Босуэл в тюрьме. Он был лоялен по отношению к Вашей матери, а сейчас, возможно, он будет бояться быть столь же доброжелательным по отношению к вам. А сейчас… смотрите: убрали в сторону мощный клан, который хотел встать во главе ваших сторонников в борьбе с Ноксом… Он-то уж никогда вам другом не станет… Я говорю о клане Гордонов. Их усмирили. Они — не сила больше. Они или в тюрьмах… или в ссылке… или умерли.

— Но, Давид, было необходимо наказать Джона Гордона!

Давид улыбнулся как бы в его защиту:

— Но не было необходимости лишать клан власти. Они могли бы понадобиться вам; они могли бы собрать силы вам в помощь на случай, если бы вы решили выступить против мятежа, затей такое Джон Нокс. А теперь… они бессильны что-либо сделать.

— Но Мэйтленд… и мой брат…

Глаза Марии и Давида встретились.

— Все так, Мадам.

Он был уже на коленях перед нею и страстно целовал ей руки.

— Мадам, вы обещали простить меня и все забыть. Это было простое желание оказать вам услугу.

Она опустила руку на его густую шевелюру, и слезы появились у нее на глазах.

— Давид, — произнесла она, — я не сомневаюсь в вашей преданности. Мне не за что прощать вас, и я никогда не забуду сказанное. Я начинаю теперь видеть корысть Джимми. Он сделал меня своим орудием. У меня были подозрения… Ах, Давид… и это мой собственный брат! Что же делать?

— Мадам, будьте осторожны. Позвольте мне оберегать вас. Позвольте мне быть начеку. Если понадобится, я буду собою защищать вас! Делайте вид, что вам ничего не известно о намерениях брата.

Она кивнула и сказала:

— Вы правы, Давид. Спасибо вам.

— Мадам, — проговорил он, — я теперь самый счастливый мужчина в Шотландии, вы ведь доверились мне!

* * *

При множестве свечей в Холирудском замке шло веселье. Раздавалась нежная и веселая музыка. Мария, одетая в черные шелковые шаровары, играла худенького прекрасного мальчика в недавно поставленной маске.

— Вы зачаровываете, — прошептал Пьер де Шателяр.

— Месье, вы повторяетесь…

— Слова вырываются у меня… невольно… любимая Мария…

Пьер немного отступил, наблюдая, как она отнесется к такой фамильярности. Порозовевшие щеки стали ему ответом. Его сердце замерло в ожидании…

— Как вам моя книга… книга, что я написал для вас?

— Весьма мило, — ответила Мария.

— Мадам, не потанцуете ли вы со мной?

— Конечно! — воскликнула Мария. — Мне страшно хочется танцевать!

Она хлопнула в ладоши и объявила, что они будут танцевать новый танец, только что привезенный из Франции Шателяром. Танец был весьма смелым, так как по ходу партнеры обменивались поцелуями.

— Клянусь, господину Ноксу этот танец вряд ли пришелся бы по душе! — воскликнула Мария, хохоча и наклоняясь к Шателяру, чтобы подарить ему поцелуй.

Этим вечером Пьер был в диком волнении. Королева-мать Франции оказалась права в своих намеках. Только бы ему застать Марию в одиночестве! Но она редко бывала одна. Даже в самых обыденных ситуациях с нею рядом находились ее служанки.

Новый французский танец «подстегнул» чувства. Они танцевали снова и снова, и веселый смех заполнял апартаменты. Иногда королева могла быть веселой, и тогда казалось, что ей нет ровным счетом никакого дела до того, осуждают ли ее или ее Двор.

А почему бы и нет? — раздумывал Шателяр. — А почему бы не сегодня ночью? Сдается мне, что все получится!

Он улизнул, пока Мария прощалась со всеми перед сном. Мария и ее четыре верные служанки вернулись в спальню, где девушки начали раздеваться, по обыкновению болтая о прошедшем вечере.

— А что, если бы мы притащили на бал господина Нокса? — воскликнула Флем. — Вот было бы весело посмотреть, как он разозлился бы, увидев Ваше Величество, танцующей в шелковых шароварах!

— Он бы проклял нас, — сказала Сеток.

— Мы уже прокляты им! — рассмеялась королева. — До чего же славно быть проклятыми за шелковые шаровары, или за драгоценности, или и за то, и за другое. Сетон, дорогая, подай мне меховую накидку из кабинета, я мерзну.

Сетон отправилась в кабинет, но, открыв дверь, вскрикнула. Все четверо вытаращились в изумлении на картину, представшую перед ними: в кабинете стоял Пьер де Шателяр.

— Что… что вы тут делаете?! — заикаясь, произнесла Мария.

— Мадам, я…