Читать книгу - "Неутолимая страсть - Вирджиния Хенли"

— Этого не может быть.

Глядя на обезумевшую Филаделфию, Кэтрин почувствовала внезапную слабость.

— Мы с Чарлзом просидели около нее всю ночь, пока она боролась за глоток воздуха. Доктор ничего не мог поделать. Перед самым рассветом она умерла. Ноттингем вне себя от горя.

По лицу Филаделфии текли слезы.

Кэтрин в оцепенении смотрела, как Мэгги осеняет себя крестным знамением.

Первая мысль Изобел была о Елизавете.

— Ее величество будет потрясена. Кто возьмется рассказать ей эту новость?

— Эта участь скорее всего достанется мне, — заявила Филаделфия. — Искренне надеюсь, что она действительно будет потрясена. Королева виновна в смерти Кейт!

— Что за дерзости ты говоришь! Ты, наверное, не в своем уме.

— Я с ума схожу от горя.

Кэтрин испугалась, что в такой момент мать сцепится с Филаделфией на кулаках.

— Давай я помогу тебе. Нужно ведь еще столько всего сделать. Пойдем прямо сейчас. Я хочу попрощаться с Кейт.

Они нашли Чарлза возле покойной. Упершись головой в кровать, он держал жену за руку. Взяв ее за другую руку, Кэтрин мысленно поблагодарила Кейт за доброту, за материнскую заботу и попрощалась с ней. Вместе с Филаделфией они вывели Ноттингема из комнаты, чтобы женщины смогли обмыть и одеть тело, перестелить постель перед прощанием.

— Филаделфия, тебе нужно переодеться в траур, и я причешу тебя по-другому, прежде чем ты пойдешь с новостью к королеве.

Получив известие о смерти леди Ноттингем, дольше всех ходившую у нее во фрейлинах, королева Елизавета впала в меланхолию. Она вызвала к себе мужа Кейт и каждый день долгими часами держала его возле себя. Лорду-адмиралу даже было запрещено покидать королевский дворец в Ричмонде.

Постепенно стала съезжаться вся семья Кери. Из Карлайла приехал лорд Томас Скроуп — муж Филаделфии. Из Бьюкасла — пропускного пункта на границе — прибыл Джордж Кери. Джон Кери вместе с женой Мэри появились вместе, бросив все дела на ферме в Хартфорде. Получив письмо Кэтрин, тут же примчались Роберт Кери с Лиз.

— Елизавета уверяет, что ее скорбь глубже, чем у любого из нас, что бедняга Чарлз поддерживает ее. Хотя все должно быть наоборот. Мне кажется, мы очень ошибались на ее счет. Нам все время казалось, что она центр Вселенной, а солнце и луна восходят и заходят только ради нее, — заявила Филаделфия.

Дождавшись, когда Изобел выйдет из комнаты, Роберт передал Кэтрин письмо, которое он привез от Патрика Хепберна. Она ушла в застывший зимний сад, чтобы прочитать его.

«Моя дорогая Кэтрин!

Я целую следы слез на твоем письме. Хотя в данный момент я не могу физически быть рядом, чтобы утешить тебя в твоем горе, мыслями и душой я с тобой. Потеря Кейт — это трагедия, но когда острая боль пройдет, вспоминай чаще моменты радости, которые вас объединяли, поминай ее добрым словом. На прошлой неделе мы занимались кое-какими делами с твоим дедом. У меня есть все основания полагать, что он одобрительно отнесется к нашему с тобой выбору. К тому времени, когда ты будешь читать это письмо, останется меньше шестидесяти дней до моего приезда за тобой. Для меня это как вечность, но все равно и у вечности есть свои временные вехи.

Я доверяю это письмо Роберту, но советую тебе сжечь его, как только прочтешь. Мое сердце в твоих руках.

Патрик».

Письмо нужно было уничтожить, но только не сейчас. «Я положу его под подушку на ночь», — решила Кэтрин.

В последнее время у Хепберна выработалась привычка каждую неделю навещать Сетон. Ему покоя не давали подозрения, что Малькольм Линдсей всерьез намеревается стать следующим графом Уинтоном. Но из-за того, что Джорди решительно отказался поверить в обвинения против собственного племянника, Хепберн больше не затрагивал эту тему.

— Приветствую вас, лорд Уинтон. Прекрасно выглядите.

— Не величай меня лордом. Зови меня Джорди. Надеюсь, скоро потеплеет, и мы выгоним скот на пастбище.

— Завтра первое февраля, так что скорее всего начнется оттепель. И продлится до буранов в марте. Если погода установится, я, пожалуй, отправлю своих ребят патрулировать границу.

— Молодчина, Патрик. Как только снова потеплеет, тут же объявятся проклятые английские налетчики.

— У меня печальные новости. Умерла золовка вашей дочери, Кейт Хауард. Она была старшей фрейлиной королевы.

— Елизавета переживет всех нас!

Джорди не скрывал досады.

— Нет, Джорди, это заблуждение. Мне кажется, ей недолго осталось, а смерть Кейт — еще один гвоздь в крышку ее гроба.

— Значит, ты считаешь, что Яков добьется всего, чего хочет?

— Считаю, что да. Надеюсь, что в этом году Яков станет королем Англии и Шотландии. Когда это случится, граница перестанет существовать, а Яков перевезет свой двор в Лондон.

Джорди развеселился.

— Боже всемогущий, вот англичане наделают в штаны, когда орда диких шотландцев нагрянет в Лондон и захапает самые выгодные должности и лучшие владения.

— Процветать будут только те англичане, которые завязали хорошие связи с Шотландией. Вам будет интересно слияние Сетонов, Спенсеров и Хепбернов воедино?

— Слияние? — растерялся Джорди.

— Как вы относитесь к тому, чтобы мы с вашей внучкой Кэтрин поженились?

До Джорди дошло, о чем идет речь. Он осмотрел Хепберна с головы до ног.

— Вопрос не во мне, а в том, что Кэтрин думает по этому поводу?

Патрик усмехнулся:

— У меня имеются основания полагать, что леди Кэтрин нравится эта идея. Когда в марте она достигнет совершеннолетия, я собираюсь просить ее выйти за меня замуж. Мне важно знать ваше мнение.

Джорди подумал и заявил:

— Пусть уж лучше мои земли и призовой скот перейдут к тебе, чем к проклятым англичашкам, но… — Он еще раз оценивающе оглядел Патрика. — Но если ты обидишь мою малышку Кэтрин, тебе не жить, Хепберн. Пойдем в дом, выпьем по стаканчику доброго виски за слияние.

По дороге из Сетона Патрик вдруг заметил, что за ним кто-то едет. Он остановился, чтобы перехватить преследователя. Это оказался Эндрю Линдсей. Черные глаза Патрика столкнулись со взглядом его голубых глаз.

— Лорд Стюарт, вы запретили Дженни Хепберн выезжать вместе со мной. Я прошу вас пересмотреть свое решение.

Патрик не отводил глаз от крепко сбитого молодого парня, оценивая его шестым чувством.