Читать книгу - "Стервы большого города - Кэндес Бушнелл"

— Вот он, — сказала она.

— Кто? — спросил муж.

— Фильм, которого я ждала.

— Ты, кажется, всегда так говоришь. — Шон зевнул, повернулся на бок и выключил свет.

Венди ушла на кухню и читала всю ночь, сидя на табуретке у стойки.

«Пилигримы поневоле» рассказывал о трогательных приключениях трех американских медсестер, оказавшихся в Европе в годы Первой мировой войны. Роман в духе Хемингуэя, но с женским акцентом. В девять утра Венди позвонила агенту и договорилась о том, что покупает права за пятнадцать тысяч долларов, вложив в эту сделку свои сбережения. Это вложение Венди считала одним из самых дальновидных в своей жизни. «Пилигримы поневоле» могут завоевать «Оскара» — завоюют «Оскара», — а своими деньгами Венди обеспечила себе участие в проекте. Это означало, что, когда она принесет книгу на студию, право снимать фильм у нее не отнимут.

Через полгода книга стала бестселлером, а Венди предложили пост президента «Парадор пикчерс». Она принесла «Пилигримов» в «Парадор» и последние четыре года сражалась за них. Сражалась за адекватный сценарий (на это ушло три года и понадобилось шесть сценаристов), а затем отстаивала сам проект, доказывая, что он будет хитом. Все упиралось в бюджет — натурные съемки и костюмы превратили «Пилигримов» в ленту стоимостью сто двадцать пять миллионов долларов. Столько студия не вкладывала еще ни в один фильм.

Все в «Парадоре» боялись, кроме нее. Но это потому, что Венди была президентом, а они — нет. И до последнего времени, до последних двух недель, когда начались съемки, Венди испытывала неколебимую уверенность в том, что фильм станет хитом, принесет прибыль и будет номинирован по крайней мере на десять «Оскаров». А потом она увидела отснятый материал.

По сути своей фильм был феминистским, а материал показывал, что Боб Уэйберн ненавидит женщин лютой ненавистью. Заполучив Боба Уэйберна, Венди совершила единственную грубую ошибку, а как она радовалась, думая, что он гармонизирует материал. Вместо этого Уэйберн разваливал его. Бобу Уэйберну нельзя ни доверять, ни давать волю.

Положение создавалось аховое. Придется вернуться к началу и переснять все уже отснятые сцены. Боба Уэйберна хватит удар. Но Венди уже не раз имела дело с высокомерными творческими личностями мужского пола и выработала простую стратегию: будет по-моему или прочь с дороги, приятель.

Боб получит две недели на то, чтобы взглянуть на фильм ее глазами, в противном случае Венди уволит его. Возможно, конечно, что он и сам уйдет. Не исключено, что к моменту приземления вертолета у подножия румынских гор он уже сделает этот жест. Но Венди подготовилась и к такому повороту событий. Последние три дня она провела на телефоне, тайно наводя справки о режиссерах, способных заинтересоваться этой работой и реально осуществить ее. По крайней мере одного Венди уже подыскала.

Нацарапав несколько слов на сценарии съемок, она почувствовала, как ее захлестнуло чувство вины. Венди сознательно солгала Шону, своей семье и собиралась солгать доктору Винсент. Она ни за что не вернется домой на выходные. Чтобы направить съемки в нужное русло, уйдет не меньше десяти дней, а позже ей, вероятно, придется слетать в Румынию еще на десять — по расписанию. Лгать (возможно, понятие «не сказать всей правды» больше отвечало истине) нехорошо, но в жизни бывают моменты, когда приходится делать трудный выбор, надеясь, что однажды те, кому ты небезразлична, поймут тебя.

И кто, как не Шон, должен бы это понимать! Он достаточно долго крутился рядом с киношным бизнесом (даже сам работал), чтобы знать, как все происходит. Провал «Пилигримов поневоле» даже не рассматривался, и Венди морально обязана сделать все от нее зависящее, чтобы картина получилась. Она выпрыгнет из самолета, если придется, будет работать круглые сутки, отрубит себе палец на правой руке, если понадобится. Если она не поедет на место съемок и все там не уладит, ее уволят — хотя, конечно, не сразу. Но когда через шесть месяцев фильм выйдет и провалится, и «Парадор» потеряет деньги (приблизительно пятьдесят или шестьдесят миллионов), Венди выкинут в два счета. Если это произойдет, ей удастся получить менее ответственную работу на другой крупной студии. Но тогда придется переехать в Лос-Анджелес, оторвать детей от Нью-Йорка, их школ и обширного круга знакомых. В Нью-Йорке только одна крупная студия и только одно президентское кресло. И в нем сидела она. Оттуда путь один — вниз.

А этого не должно случиться. Особенно после двадцати лет упорного труда.

Что ж, Венди не боялась поработать еще немного. Она работала — и точка, потому что именно это она любила и для этого родилась.

И она продолжала работать всю ночь, пока тьма над Атлантикой не сменилась розовеющим парижским рассветом. Самолет остановился у пассажирского выхода в пять двадцать местного времени. Венди включила сотовый и настроилась на европейскую сеть. Телефон мгновенно запищал. Она нажала кнопку приема сообщений.

— Вам пришло… тридцать два сообщения, — прозвучал приятный механический голос.