Читать книгу - "Леди удача - Патриция Гэфни"

Он осторожно сел, глядя прямо перед собой. Похоже было, что Тэсс уснула, пытаясь втиснуться в жилет Уолли. Кора повисла на коленях у Тома, словно тряпичная кукла, спрятав лицо у него между ног, а он сидел, откинувшись назад, и храпел с открытым ртом, как раненый бык.

В висках у Риордана стучала тупая боль, веки налились свинцом. Деревья и кусты, какие-то колючие изгороди проносились за окном с пугающей скоростью. Если он сейчас прыгнет, то разобьется насмерть. Лучше подождать. И вообще, прыгать – это трусость. Он опять тяжело осел в своем углу. Завтра. Завтра он скажет Касс, что не может жениться на ней. Вот прямо так и скажет. Честно и открыто. Она поймет. Черт возьми, да она сама вздохнет с облегчением! Глаза у него закрылись сами собой. Его последним воспоминанием стали ее черные ресницы, лежащие на белых щеках подобно раскрытым испанским веерам.

…Кассандра проснулась в растерянности, сама не помня, как и когда заснула. В карете все еще было темно, но небо за окном уже светлело, Она услыхала грубый гортанный голос (наверное, кучера) и поняла, что они остановились у будки сборщика дорожных пошлин. Потом карета дернулась вперед, въехала за рогатку и покатила по единственной улице какой-то сонной деревушки. Что-то подсказало ей, что они добрались до места.

Остальные продолжали спать вповалку, как новорожденные щенята. Риордан устроился рядом с нею полулежа, обхватив себя руками, уронив подбородок на грудь и шумно дыша. Карета опять остановилась, и Кассандра услышала, как возница тяжело спрыгнул с козел на землю. Сердце у нее подскочило и заколотилось прямо в горле. Вот оно, началось!

Дверца распахнулась.

– Прошу прощения, дамы и господа, но мы приехали.

Только Кассандра услышала его, но сделала вид, что не слышит. Если кучер сейчас уйдет, ей придется будить остальных – одна мысль об этом привела ее в ужас.

– Эй, я сказал, приехали! – повторил кучер, грубо тряся Уолли за плечо. – Тьфу, – выругался он вполголоса, – несет, как из винокурни.

Никто не шевельнулся.

– Место назначения, господа, Гретна-Грин! – еще громче объявил возница.

Он потянул Риордана за сапог.

– Слушайте, я хочу поставить карету в сарай. Так что, если не возражаете, ваша милость…

Наконец сидевшие в карете с трудом растолкали друг друга, с глупым видом моргая, почесываясь, кряхтя и протирая глаза.

– Мы приехали? – пробормотал Уолли, выпрыгнув из кареты с неожиданным проворством.

Прочно утвердившись обеими ногами на земле, он обвел глазами тихие дома селения, потянулся и почесал в затылке.

– Боже, мне надо облегчиться! Пошли, Том, давай посмотрим, что к чему.

Все еще сидя в карете, Риордан схватился обеими руками за голову и застонал сквозь стиснутые зубы. Казалось, два гнома с ледорубами по очереди вгрызаются ему в виски, Вдруг его пробрал озноб, содержимое желудка всколыхнулось болезненной волной, на лбу выступил пот, а рот наполнился слюной. Схватившись за дверцу и подтягиваясь на руках, он выбрался из кареты и пробежал, ковыляя, несколько шагов. Минуту спустя, когда Кассандра вышла из кареты, он стоял, прислонившись к стене какого-то дома и стараясь унять дрожь. Его лицо цветом напоминало брюхо дохлой рыбы.

– Меня отравили, – прохрипел Риордан. – Я умираю.

Его налитые кровью глаза остановились на поилке для лошадей, находившейся неподалеку, и он направился к ней, будто в трансе.

– Не пей! – закричала Кассандра, но было уже поздно.

Риордан по плечи погрузил голову в черноватую воду и застыл так надолго, что она испугалась, как бы он не захлебнулся. Когда он наконец вынырнул, задыхаясь и отплевываясь, черные с серебром волосы гладко облепили его голову. Теперь он напоминал выдру.

– Я ее не пил, – пояснил он со слабым упреком.

После купания в деревянном корыте вид у него стал чуть получше: кожа на щеках под трехдневной щетиной слегка порозовела, руки тряслись уже не так сильно. Они уставились друг на друга. Теперь Риордан напоминал бродягу из Чипсайда[39]на следующее утро после тяжелейшего запоя, ну а она выглядела, как и положено выглядеть женщине, которая большую часть ночи просидела без сна в карете, сходя с ума от беспокойства. Сейчас он объявит, что никакой свадьбы не будет, подумала Кассандра. Интересно, какие слова он для этого подберет?

– Все готово! – объявил Уолли, подходя к ним.

За ним покорно следовали Тэсс, Том и Кора. Все четверо показались Риордану до неприличия бодрыми и веселыми.

– Ради Бога, не ори! – поморщился он.

– Все просто, без затей, – как ни в чем не бывало продолжал Уолли. – Обряд проводит сборщик податей, мы будем свидетелями.

– Сборщик податей? – бессмысленно повторил Риордан.

– Или кузнец, но он сейчас в Аннане, чинит поломанную телегу, так что вас будет венчать сборщик податей.

Солнце выползло из-за крыши дома напротив и больно ударило Риордана по глазам.

– Кузнец?

– Вообще-то любой из жителей деревни может провести церемонию, но по традиции это делает сборщик податей или кузнец. Мы же хотим провести венчание по всем правилам, верно?

Он загоготал и толкнул Тэсс локтем в бок.

– Ну как? Все готовы?

Только теперь Риордан вспомнил. В это утро ему предстояло обвенчаться.

Гномы с ледорубами, поселившиеся у него в висках, вновь принялись за работу; Риордан посмотрел на Кассандру, словно увидев перед собой страшный призрак смерти. Он сделал невольный шаг назад и наткнулся на поилку. Колени у него подогнулись, и он грузно опустился на край деревянного корыта. Его лицо опять побелело. Он Послал ей дрожащую и жалкую улыбку.

Повернувшись к нему спиной, Кассандра замерла на мгновение, потом решительным шагом пошла от него прочь но Уолли схватил ее за локоть и силой воротил к роковой поилке.

– Эй, эй, милочка, ты далеко собралась? – возмущенно закричал он, заподозрив, что ему хотят испортить утреннюю забаву. – Минуточку, минуточку! Теперь уже поздно поворачивать оглобли! Та-а-ак, теперь ты…

Схватив Риордана за шиворот, он силой заставил его подняться на ноги, соединил их руки и, убедившись, что их пальцы сплелись, толкнул обоих в спину, а когда они двинулись вперед, пошел следом по пыльной улице, ни на минуту не закрывая рта.

– Игра есть игра, друзья мои. Двадцать человек видели, как ставка была сделана и выиграна, вернее, в твоем случае, Филипп, следует сказать, проиграна, и теперь вам обоим пора платить по счету. Твоя честь поставлена на карту, ты не можешь изменить слову. Я с вас глаз не спущу и прослежу, чтобы вы оба исполнили свой долг. Вам не отвертеться. Ей-Богу, когда-нибудь вы мне еще спасибо скажете…