Читать книгу - "Вероятно, Алекс - Дженн Беннет"

Впрочем, в нашем случае ни о каком закате речь не шла. Мы стали целоваться. Без конца.

И вот теперь все мое платье покрыто какими-то пятнами, а лицо из-за дурацкой, но такой сексуальной щетины Портера покраснело и распухло, будто не меня набросился рой разъяренных пчел. Неужели он действительно поставил мне на шее три засоса? ТРИ? Парень клялся, что это произошло случайно и что у меня «слишком белая кожа», на которой после малейшего прикосновения остаются синяки. Поначалу я немного обиделась, но потом подумала, что это, вероятно, действительно так, потому как мне не помнится, чтобы он пытался засосать меня, будто пылесос. К тому же потом Портер тысячу раз извинялся…

Опять же, я была слишком отвлечена, ведь мы лежали в высокой траве на круче над пляжем, он прижимался ко мне, и это было просто восхитительно. Нет-нет, ничего серьезного между нами не произошло. Одни лишь прикосновения, не распространявшиеся на запретные места, если таковыми не считать бедра и грудь. (На мой взгляд, их к таковым отнести нельзя, но как же мне было приятно, когда он их касался.) При этом оба мы тяжело дышали, а потом сошлись во мнении, что достойны друг друга не только в споре, но и в таком деле, как поцелуи. Когда я вышла из фургона у их магазина, он постучал себя пальцем по виску и сказал:

– Мой мозговой центр возвысил сегодняшний день до ранга лучшего за все последнее время.

Что касается моего собственного мозгового центра, то по его приказу мои глаза Ловкача-Пройдохи превратились в два вращающихся мультяшных сердечка.

Потом ситуация приобрела щекотливый характер.

– Ради всего святого, что с тобой случилось? – спросил отец, глядя на мой грязный, растрепанный вид, когда я вошла в дверь.

– Мы с Грейс немного подурачились, – ответила я, – поборолись на траве с ребятами, с которыми вместе работаем. Ничего страшного.

– Поборолись? – скорчил гримасу он.

Ну да. Мне казалось, такой ответ будет правильным. Я внутренне сжалась.

– А что у тебя с губой? – задал очередной вопрос он.

Папа встревожился и пришел в ужас, будто я подцепила какую-то болезнь. Потом взял в руки мое лицо и внимательно его осмотрел, чтобы не заразиться самому.

– Может, ты прикасалась к кустам ядовитого сумаха или какой другой гадости?

– Не знаю, может быть.

– Сделать тебе маску из овсяных хлопьев? Каламиновой мази у меня нет, но если хочешь – я могу съездить в круглосуточную аптеку.

В этот момент я не на шутку испугалась:

– Нет-нет, все будет хорошо. Самый обычный ожог, не более того.

Он прищурился и неподвижно уставился на меня. Потом опустил взгляд ниже. Не смотри на мою шею! Не смотри, не смотри…

О-хо-хо!

Теперь мы уже испугались оба. Он выпустил мою голову и сказал:

– Ну хорошо. Если ты так уверена, будь по-твоему.

– Да-да-да-да, совершенно уверена, – ответила я.

– Ты уже нашла своего киномана? Как его там… Алекс, что ли?

Я скривилась, потому как одно лишь упоминание этого имени причинило мне боль.

– На данный момент я прекратила с ним всякое общение. Похоже, он завел девушку, а меня послал куда подальше. Найти его я пока не нашла.

– Бейли…

– Пап, пожалуйста… не надо…

– Дай мне все-таки договорить, хорошо? – перебил он меня, внезапно раздражаясь, чем меня немало удивил, потому что это совсем не в его духе.

Чтобы успокоиться и довести свою мысль до конца, ему понадобилось какое-то время. Но когда он снова открыл рот, в его голосе звучали серьезные и даже пугающие отеческие нотки.

– Ты выросла и превратилась в прекрасную юную леди, и окружающие вот-вот станут это замечать, что лично мне совсем не нравится. – Ох, братец. Он поднял руку. – Но я принимаю ситуацию такой, какая она есть. А если и хочу о чем-то поговорить, то только о тебе. Дело в том, Минк, что люди, когда с ними случается беда, порой отгораживаются от мира, чтобы вернуть душевный комфорт. Ничего плохого в этом нет. Проходит какое-то время, они решают в этот мир вернуться, но к этому моменту становятся чересчур доверчивыми и могут наделать много ошибок. А вот это уже плохо. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Не совсем.

– Помнишь, когда мама выиграла громкий бракоразводный процесс сенатора от штата, мы отправились в Ньюарк на вечеринку к мистеру Кэттеру, машина на скользкой дороге пошла юзом и она, вместо того чтобы вывернуть руль и поехать дальше, дернула его в другую сторону, после чего нас занесло и выбросило в кювет?

– Помню, – сказала я, – мы лишь чудом остались тогда живы. Это был кошмар. Такое не забудешь.

– Подумай об этом.

Выразился он, конечно, мудрено, но я все поняла. Папа решил, что я, как последняя проститутка, перетрахалась с каким-нибудь незнакомым парнем забавы ради. В какой-то момент мне захотелось во всем ему признаться, рассказать о Портере, о том, что меня не занесло на повороте и что я отнюдь не позабыла о всякой осторожности. Да и потом, прошло уже четыре года! Сколько мне еще жить в «режиме психической травмы»? Неужели мне нельзя самостоятельно принимать решения, чтобы наслаждаться жизнью? Я, конечно, оценила его искреннюю заботу, но при этом прекрасно понимала, что делаю.

В основном.

Больше он по этому поводу ничего не сказал. Да, папа может быть самым классным парнем во всем мире, но вот болваном его точно не назовешь. За день до того, как Грейс пригласила меня к себе на ужин, он предложил подвезти меня к ней, чтобы лично познакомиться с ее родителями. И к каким отрицательным последствиям это могло привести? Когда я рассказала об этом подруге, она так долго и надсадно хохотала, что мне даже стало страшно, как бы ее не хватил удар.

Тем временем, хотя мое опухшее от поцелуев лицо пришло в норму, сердце и другие функциональные части тела до сих пор работают с перегрузкой. На работе Портер то и дело оказывается от меня в десяти футах, и моя реакция на него остается неизменной. Четыре удара в дверь парилки? Я краснею. Запах кокоса в комнате отдыха? Я краснею. Портер в коридоре обменивается с Пенгборном уморительными шутками? Я краснею.

И каждый раз, когда это происходит, Грейс оказывается рядом, словно язвительный хор в греческом театре, и хмыкает в виде подтверждения.

На меня обратил внимание даже Пенгборн:

– Мисс Райделл, вы не заболели?

– Вроде того, – говорю я ему как-то перед работой, – меня явно одолел противнейший недуг. Но я не специально, это никоим образом не входило в мои планы. Да и вообще на это лето у меня были намечены совсем другие дела!

В этот момент я вспоминаю о карте набережной, сложенной и давно забытой у меня в сумке.

– Понятия не имею, что вы имеете в виду, – медленно качает он в ответ головой, – но всецело вас поддерживаю.