Читать книгу - "Незабываемая, или Я буду лучше, чем она - Юлия Шилова"

Через несколько дней Аскольд, так называли человека, который, похоже, меня с кем-то перепутал, на свой страх и риск забрал меня из местной реанимации. Аскольд арендовал частный самолёт, и я оказалась в Бельгии, в одной из частных клиник. Здесь занимались тяжёлыми ожоговыми больными. Я сразу попала в реанимационное отделение. Там лежали с ожоговым шоком, поражением дыхательных путей, кровотечением и расстройством жизненно важных функций организма.

Реанимационная палата была оборудована всем необходимым для проведения реанимационных мероприятий, интенсивной терапии и наблюдения. Мои жизненно важные показатели теперь отслеживали сложные системы, специальные дозаторы лекарственных препаратов. Современная дыхательная аппаратура улавливала малейшие изменения дыхания, а также выбирала наиболее оптимальный режим лечения при болезни почек. Здесь работали высококвалифицированные хирурги, пластические хирурги и реаниматологи. Современное оборудование позволяло активно использовать в лечебном процессе современные высокоэффективные технологии хирургического лечения глубоких ожогов.

Спустя время я поняла, что уже буду жить, и теперь больше всего на свете боялась рубцовых последствий, которые нередко приводят к инвалидности. К счастью, в клинике особое внимание уделяли борьбе с рубцами. Одним словом, теперь мне предстояло второе рождение.

Аскольд приезжал каждый месяц на несколько дней, а когда мне делали очередную операцию, он находился в клинике ещё некоторое время. Сидел рядом, называл своей женой и показывал «наши» с ним совместные фотографии. Я смотрела на симпатичную девушку моего возраста и понимала, что он путает меня со своей женой Яной, которая, вероятно, погибла в той страшной авиакатастрофе.

Аскольд любил повторять, что я родилась в рубашке, что в момент крушения самолёта он хорошо накачался виски и оказался запертым в туалете. После крушения он был спасён одним из первых. В огненную гущу искать свою жену Яну его не пустили. Яна сидела в последнем ряду бизнес-класса. Я же находилась сразу после неё в эконом-классе.

Когда спасатели вытаскивали из горящего самолёта живых людей, меня нашли сразу, только никто из спасателей не верил, что во мне ещё теплится жизнь. Обугленное тело тут же отдали в реанимационную «скорую помощь». Когда сказали, что живых больше в самолете не осталось, Аскольд попытался узнать, откуда именно извлекли чудом оставшуюся в живых девушку, но никто не смог ответить ему на этот вопрос. Разве в потоке пламени можно было запомнить, кто где сидел или лежал?..

Я по-прежнему не могла разговаривать и, слушая Аскольда, всегда закрывала и открывала глаза, давая понять, что он не ошибся: я — его жена Яна. Я понимала: кроме этого мужчины, никто не сможет поставить меня на ноги и хоть как-то привести в порядок обезображенную внешность. Было нетрудно догадаться, что у него есть связи и деньги. У меня же ничего нет. А ещё я не хотела забирать у него надежду… Надежду на то, что его обожаемая супруга жива и они вновь будут счастливы…

— Янка, не переживай. Пусть на лечение уйдёт несколько лет, но тебя приведут в порядок. Правда, врачи говорят, прежнюю внешность тебе не вернуть, но не это главное. Главное, что ты жива. Когда тебя можно будет сфотографировать, сделаем новые документы. Твои ведь в огне сгорели. А пока ты у меня по справке поживёшь. Вот чем мне лечение за рубежом нравится, так это тем, что здесь лишних вопросов не задают. Самое главное — плати. Никакой бюрократии. И информацию о своих больных они тоже никому не дают.

Я с благодарностью смотрела на Аскольда и ловила себя на мысли о том, что всё же есть мужчины, которые не бросают своих женщин даже в таких критических ситуациях. Многим мужикам здоровые женщины не нужны, а куда уж там больным. Признаться честно, в глубине души я даже завидовала Яне, ведь Матвей меня бросил…

Аскольд словно прочитал мои мысли.

— Яна, ты не думай дурного. Я тебя никогда не брошу. Я это сразу сказал, когда предложение тебе сделал. И в горе, и в радости… Я знаю, случись со мной такое, ты бы тоже меня не бросила. Я тебе верю.

На моих глазах вновь появились слёзы. Я с трудом осознавала, что если бы от Яны остались одна рука или нога, её муж любил бы эту руку или ногу. Да от Яны практически ничего и не осталось. Обугленная головешка с обожженными глазами без ресниц. Я вновь открыла и закрыла глаза.