Читать книгу - "Целительная сила любви - Екатерина Романова"

Ольга чувствовала, как краска приливает к ее лицу, но продолжала говорить очень ровно и сдержанно. Так говорила она всегда, когда была прижата к стенке, когда от нее ждали гнева, растерянности или мельчайшей осечки. Сейчас она избегала смотреть в глаза Метелину, изо всех сил пыталась придумать, как привлечь к беседе Василия и Фому, и ровно дышала, чтобы унять дрожь. «Почему не остановится, думалось Ольге. — Почему он не перестанет сверлить ее взглядом. Почему нельзя заговорить о чем-то более приятном?»

Тут слово взял Расточный:

— Думаю, что я оглашу общее мнение, если скажу, что на все была воля Истопина. — Расточный коротко хохотнул, словно произнес виртуозную шутку. — Завтра мы все соберемся этим же составом и ознакомимся с завещанием. Благодаря моей болтливости для большинства из вас не секрет, что написано в документе, но обещаю вам, каждый услышит что-то новое! А на сегодня стоит условиться, что ни один из вас продавать свою долю не хочет, во всяком случае, долю в аптекарском огороде. — Затем управляющий обратился непосредственно к Ольге: — Уважаемая Ольга Григорьевна, моя осведомленность простирается столь далеко, что мне стало известно, что Александр Николаевич может быть полезен истопинскому делу не только своим острым языком и резвым складом ума, но еще и многочисленными дипломами, что, несомненно, укрепит престиж зелейной лавки и даст ей статус потомственного предприятия. А это уже, господа, дорого стоит!

Ольга зааплодировала его выступлению, словно заезжему балагану актеров. К ней нехотя присоединился и Александр, осознавая, речь управляющего существенно разрядила обстановку, а Тюрин, пару раз хлопнув, ободряюще кивнул девушке, выказывая молчаливую поддержку, чем вновь подстегнул Александра, сам того не ведая.

После ужина все вышли в прохладный тенистый сад… Между яблонь висели качели, на которые села Ольга, а Тюрин бросился ее раскачивать.

Расточный закурил трубку, расположившись на красивой деревянной скамье, которая, кажется, была одна на весь сад, и Александру пришлось присесть рядом.

— Вы бы не обижали ее, барин, — нараспев, произнес управляющий. — Матушка у нас хоть и молода, но палец ей в рот не клади. За нее здесь любой крестьянин головы не пожалеет. И покойный Иван Федорович души в ней не чаял. Ее ведь привезли сюда совсем малую, лет двенадцати. Привезли и бросили. Как говорят, по приказу молодой цесаревны. Уж чем она ей не угодила или, наоборот, от чего спасала, этого я не ведаю, но отдали Истопину без всяких указаний, мог казнить и миловать. Вроде и не крепостная, но кто бы про нее спросил, голь перекатную? Сначала она как дикая жила. А потом Иван Федорович разглядел, что она грамотная и сметливая, что животных забирает к себе и лечит. То курицу принесет из деревни, то ягненка. И что-то варит все для них. Оказалось, что не от безделья! Способность у нее чудесная есть. Так и повелось, взял ее Истопин к себе.

Александр слушал Расточного и рассматривал улыбчивую Ольгу. Сколько же в ней грации, сколько кокетства… И ведь не всегда она бывала такой! Разве сравнить с той грозной бабой, которую он еле разглядел в сенях пристройки? Неужели ей и правда нравится этот хлыщ Тюрин?! Непонятно почему, но подобная мысль Александра злила.

Тюрин был высоким, субтильным, добрым мужчиной с воспаленной кожей и мягкими клочками растительности на лице. Близость его к столь совершенному созданию, как Ольга, мешала Александру думать о мировой гармонии. Тем не менее они прекрасно ладили. Ольга сидела на качелях уже без движения, а Тюрин оживленно ей что-то рассказывал. Во время своей речи он два раза коснулся ее плеча, один раз локтя, отчаянно жестикулируя, поправил ей складку на длинном рукаве.

— Э нет! — Александр поднялся со скамейки, кивнув Расточному. — Этак он ей прямо сегодня предложение сделает! Позволите, Василий Кузьмич? — Он церемонно подставил Ольге локоть, но так близко, что ей не оставалось ничего другого, кроме как положить на него руку и подняться. — А что, Ольга Григорьевна, большие ли у вас нынче планы на урожаи?

Ольга прыснула от столь изысканной бесцеремонности.

— А что, Александр Николаевич, вы знаете об урожаях? — в тон ему ответила девушка, увлекаемая прочь из сада.

Они пригнулись, проходя под низко склонившимися ветками разросшейся вишни, и Александр снова ощутил запах воска, меда и трав, исходивший от ее кожи. Чем-то похожим пахло в том помещении. Как будто кто-то сушил там цветы, прял теплую шерсть и топил мед… Совершенно необыкновенный запах.

Ольга по-прежнему не убирала своей руки с его и смотрела на него шоколадными глазами будто с вызовом. От ее напряженности не осталось и следа.

— Зачем вы увели меня от Тюрина, он рассказывал мне о заготовке хмеля, — улыбнулась девушка.

— Надо же, а мне показалось, что он вам наскучил.

— Нисколько. — Ольга снова кокетливо улыбнулась. — Мне интересно все, что происходит на производстве. Да и вам, думаю, стоило бы войти в курс дела.

— Ну так позвали бы меня, — развел руками Алекс. — А то пришлось чуть ли не силой отрывать вас друг от друга.

— Я с радостью узнала, что почти все закончено, хмеля у нас в этом году даже больше, чем в прошлом. Сможем сделать чудесную настойку для лечения волос, если с лопухами все выйдет так же удачно.

— Вам правда это интересно? — Александр говорил исключительно для того, чтобы не допустить пауз и не вспугнуть ее разговорчивость. Он не понимал этой девушки и что-то постоянно искал в ее внешности и поведении. Изъяна? Подвоха? Лжи? — Тогда почему же сегодня вас там не было, раз уж, кроме дела, ничего не занимает ваших мыслей?

— Потому что дети болеют, — бесхитростно ответила Ольга. — Я им сейчас нужнее.

— Дети? Какие еще дети?

— Обычные дети, — холодно произнесла она и более дружелюбно добавила: — А вы не могли бы завтра подменить меня в лавке? Раз уж у вас медицинское образование и столько усердия в этом вопросе, то не могли бы вы завтра после формальностей с завещанием поехать к Тюрину вместо меня? Он введет вас в курс дела…

— Конечно, — только и оставалось ответить Александру. — Мог только мечтать, что вы предоставите мне такую свободу в делах, Ольга Григорьевна.

— Да что вы! — проговорила она, отпуская его руку и намереваясь уйти в дом. — Мы же теперь в одной лодке. И пожалуйста, называйте меня просто Ольгой, не люблю этих церемонных обращений.

Александр не успел даже кивнуть, как она скрылась в доме. Пришлось вернуться в сад, где мужчины раскуривали трубки и куда Дуня вынесла столик с самоваром. Впрочем, с новыми знакомыми задерживаться долго не хотелось. С трудом представляя, чем можно занять себя в деревне, Александр ушел в свои покои, чтобы не слоняться без дела. Он достал все, что привез с собой, размышлял, насколько долго придется задержаться. Он хотел написать своему секретарю, а также нескольким приятелям, которые живо интересовались течением его дел, но почему-то из-под пера не вышло ни строчки. Вместо этого Александр рассмотрел на своем рукаве небольшое пятно неизвестного происхождения и с горечью отметил, что, возможно, именно в таком виде и предстал на ужине. После столь неутешительного вывода он попытался припомнить то время, когда его последний раз заботило произведенное на даму впечатление.