Читать книгу - "Больше никаких измен - Дженни Лукас"

– Если бы вы это знали, это повлияло бы на ваш ответ ему?

– Нет. Просто я удивлена. Он прекрасно играет на гитаре. Богатые люди обычно не утруждают себя. Они полагают, что развлекать должны не они, а их. И их не волнует, кто получит душевную травму, сражаясь за их внимание, за их любовь…

Она резко осеклась, но было уже поздно. В ужасе Ирэн увидела понимающее выражение его глаз.

– Продолжайте, – промурлыкал он. – Расскажите мне поподробнее, что еще делают богатые мужчины.

Она отвернулась.

– Просто вы не в моем вкусе, вот и все, – пробормотала она. – Ни один из вас.

– Немецкий миллиардер, испанский герцог и эмир Махтара? – недоверчиво спросил он. – Все мы не в вашем вкусе?

– Да.

Он тихо, недоверчиво рассмеялся.

– Должно быть, у вас весьма специфический вкус. Мы все очень разные.

Она покачал головой:

– Вы совершенно одинаковы.

Он прищурился:

– Что вы имеете в виду?

– Ваше превосходительство… извините, как я должна к вам обращаться?

– Правильным будет обращаться ко мне «ваше величество», но, поскольку я подозреваю, что вы хотите нанести мне оскорбление, пожалуйста, зовите меня просто Шарифом.

Она рассмеялась:

– Шариф.

– А я буду называть вас Ирэн.

Он произнес это низким, хрипловатым голосом, с легким акцентом, и ее имя прозвучало так, как не звучало никогда, – эротично. Сдерживая дрожь, она сделала глубокий вдох.

– Объясните мне, – продолжал он, – почему я такой же, как и все остальные мужчины.

Ей показалось, что он не привык к тому, чтобы его сравнивали с другими мужчинами, пусть даже с магнатами и герцогами.

– Не все. Только такие… – она огляделась по сторонам, – такие, которые присутствуют здесь.

Шариф был явно недоволен.

– Это потому, что я пригласил вас танцевать?

– Нет… то есть да. Дело в том, – неловко начала она, – что вы все самонадеянные плейбои. Вы ожидаете, что женщины моментально готовы лечь к вам в постель. И вы очень высокомерны, потому что обычно так и происходит.

– Итак, я самонадеян.

– Это не ваша вина. Или не совсем ваша вина, – поправилась она, желая быть до конца честной. – Просто вы эгоистичны и безжалостны, когда хотите что-то получить. Но когда вы бросаетесь лживыми обещаниями, женщины достаточно наивны, чтобы верить вам.

– Лживыми обещаниями? Итак, теперь я не только самонадеян, но к тому же и лжив.

– Я старалась выразиться как можно тактичнее. Но вы сами спросили меня.

– Да, я спросил. – Он крепче прижал ее к себе. Она почувствовала тепло и силу, исходящие от его тела, и увидела напряженность в его глазах. – Мы познакомились пять минут назад, и вы думаете, что знаете обо мне все?

– Это раздражает, не правда ли? Но вы вели себя точно так же.

Шариф остановился и пристально посмотрел на нее:

– Я никогда не давал ни одной женщине лживых обещаний любви. Никогда.

В его глазах появился опасный огонек, который напугал бы более робкую женщину. Но только не Ирэн.

– Возможно, вы никогда не выражали это словами. Но готова поспорить, что вы это исподволь внушаете. Своим вниманием. Своими взглядами. Своим прикосновением. Вы делаете это и сейчас.

Его горячие темные глаза впились в нее.

– И что же я вам внушаю?

Ирэн встревоженно посмотрела на него.

– Что вы можете любить меня, – прошептала она. – Не только сегодня ночью, но и всю жизнь.

Какое-то мгновение оба стояли неподвижно, потом Ирэн отодвинулась от него на безопасное расстояние.

– Именно поэтому я отказывалась танцевать, – сказала она. – Потому что я все знаю о вашем сексуальном обаянии. И все это ложь.

Шариф приподнял бровь и неожиданно озорно улыбнулся ей:

– Значит, вы считаете меня сексуальным и обаятельным?

– Вы сами это знаете.

Их глаза встретились. Желание захлестнуло ее, наполняя жаром все тело. Заставляя ее дрожать. Она почувствовала слабость в коленях.

«Но дело в том, дорогая, что большинство плейбоев не меняются. Ты ведь знаешь об этом?»

Она не нуждалась в том, чтобы Эмма ее предупреждала. Она и так это знала. Из печальных воспоминаний ее детства. Из ее отношений с Картером. Она заучила этот урок на своем опыте.

– Но вы зря теряете со мной время, – сказала она и посмотрела на стоявших вокруг очаровательных женщин, с тоской наблюдавших за ними и словно готовых броситься к его ногам. Ирэн улыбнулась и кивнула в их сторону: – Попытайте счастья с одной из них.

Резко повернувшись, она отошла от него. Надеясь, что он не заметит, какой нетвердой стала ее походка.

Он ее недооценил.

Шариф стиснул челюсти и в одиночестве покинул танцевальную площадку. Он шел мимо наблюдавших за ним женщин; некоторые из них пытались с ним заговорить.

– Ваше величество, какой сюрприз…

– Здравствуйте, если помните, мы однажды встречались на банкете…

– Я буду счастлива потанцевать с вами, если она не хочет…

Он мрачно прошел мимо, не удостаивая их ответом. Возможно, он был груб, в чем его и обвинила Ирэн. Но эти худые женщины с ярко накрашенными губами и ввалившимися щеками внезапно перестали существовать для него. И в этом не было их вины. Все женщины перестали существовать для него, потому что его интересовала только одна-единственная. Та, которая не боялась сказать ему правду. Которая не боялась оскорбить его. И которая так легко ушла от него.

Мисс Ирэн Тейлор.

«Во мне нет ничего особенного».

Он недоверчиво покачал головой. Как она могла так думать?

Он хотел ее.

И он ее получит.

Но как?

– Хорошо проводишь время?

Шариф остановился, увидев перед собой жениха в смокинге.

– Ваша свадьба была очень волнующей, – ответил он. – На самом деле самой интересной из всех, которые я посещал.

– Grazie. Эмма будет рада услышать об этом. – Чезаре внезапно улыбнулся. – Завтра пройдет гражданская церемония в городе, потом будет много разных веселых мероприятий, включая ночной бал. – Он дружески похлопал Шарифа по плечу. – Так что экономь силы, ваше величество!

Когда Чезаре отошел от него, Шариф расслабился и сделал глубокий вдох. У него было еще два дня. Он почувствовал, как уверенность возвращается к нему. О чем он так беспокоится? У него впереди целый уикэнд, чтобы соблазнить ее. Она и так выдала себя. Он знал, что она его хочет. Она борется со своим желанием. Но, в конце концов, все всегда уступают своему желанию.