Читать книгу - "Как соблазнить призрака - Хоуп Макинтайр"

У нас с Женевьевой прекрасные отношения. Она верит в меня как в профессионального писателя и на этой основе может сделать выводы обо всем остальном, но расспросы о моей личной жизни никогда не заходят дальше формальностей. Я никогда не раскрывала перед Женевьевой душу, никогда не взваливала на нее свои проблемы. Правда, о ее личной жизни я тоже почти ничего не знаю. Это можно счесть отсутствием интереса, но я предпочитаю думать, что дело в нежелании показаться назойливой, и очень ей благодарна. Женевьева не навязывается – если бы так поступали все, – но при этом заботится обо мне. Да, именно так. В рамках профессиональных отношений она с любовью трясется надо мной и кудахчет о моей карьере, будто наседка.

– Так ты ее знала? – спросила Женевьева, как только я вошла.

– Кого?

– Астрид Маккензи.

– Видела ее на улице, здоровалась. Но близко мы не общались.

– А я видела ее вчера вечером, – торжествующе объявила Женевьева. – Присаживайся, дорогая.

Я осторожно села – стулья для посетителей кажутся тщедушными. Бог знает, что случится, если она когда-нибудь решит испытать их своим жутким весом.

Кабинет Женевьевы похож на огромный сервант. В нем царит такой дотошный порядок, что мне становится неловко. Насколько мне известно, все данные она хранит на дисках. На столе ни клочка бумаги, ни рукописи. Долгое время я думала, что здесь нет ни факса, ни картотечных ящиков. Но однажды случайно открыла одну дверь – искала туалет – и нашла встроенный шкаф, в котором они обнаружились. И не только они. Вместе с факсом и картотечными ящиками в шкафу находились: маленькая раковина, холодильник, электрический чайник, полка с бутылками шампанского, ведерко для льда, несколько стаканов и кружек и большой флакон «Гуччи Раш». Кстати, я этот запах терпеть не могу.

Женевьева занимала крошечную комнатушку в самой модной части Ковент-Гарден, прямо за Лонг-Акр. Конференц-зала нет. Если приходит больше двух человек, она всегда умудряется провести встречу в кабинете издателя или в ресторане. Подозреваю, что, если кому-то и удается очутиться по ту сторону двери, она прикидывается, будто ее кабинет – всего лишь приемная. Наверное, она не такой литературный агент, как остальные. Женевьева занимается авторами-«призраками», а люди, как правило, публикуют автобиографии не больше одного раза. Поэтому вполне возможно, что к ней вхожи только ее клиенты, ее «призраки». С остальными она встречается в других местах. Она очень ловко управляется с делами, а поскольку бизнес небольшой, у нее всегда есть свободное время.

– Избавь же меня от страданий, Женни. Кого ты мне подыскала?

– Сельму Уокер. Сельму Уокер?

И она притащила меня сюда только для того, чтобы поговорить о звезде мыльных опер? Правда, услышав это имя, я невольно заинтересовалась.

Сельма Уокер означает деньги. Большие деньги.

Эта американская актриса чрезвычайно популярна. В одном из английских сериалов, «Братство», она сыграла Салли – наглую американскую невесту одного из братьев, главных героев этой мыльной оперы. По сюжету он ездил в Нью-Йорк по делам и привез ее с собой. Для любого, кто готов признать себя достаточно старым, чтобы помнить «Даллас»,[3]Юингов просто взяли и переместили на север Англии. Появление Салли и ее крикливого нью-йоркского стиля привело к тому, что в клетку с голубями пробралась кошка. В роли голубей выступали приземленные золовки, которые на дух ее не переносили. Публика, однако, полюбила Салли, и рейтинги взмыли к небесам. Со времен сериала «Династия», где играла Джоан Коллинз, еще ни одна стервозная антигероиня так не захватывала воображение зрителей.

– Как ты с ней познакомилась? – спросила я Женевьеву.

– Вчера вечером я ужинала в «Айви» с актером из «Братства». Заставила его встретиться с ней взглядом и подойти. – Меня так и подмывало спросить Женевьеву, что она там делала с этим актером. Иногда мне хотелось нарушить правила и поболтать с ней о женском, но взаимное уважение к тайнам друг друга неизменно брало верх.

– Получается, ты нарочно это подстроила? Женевьева покачала головой:

– Нет, я тут ни при чем. Вот что странно. Она сидела в дальнем углу. Столы сдвинули, и там собралось человек десять. Она была в самом-самом углу, мне бы ни за что до нее не добраться. Кроме того, я вовсе не с ней хотела поговорить. За ее столиком сидел один звукорежиссер. За ним-то я и охотилась последнее время. Он пустил слух, что хочет написать автобиографию.

Всякие деловые темы. Не твое. – Она улыбнулась, показывая, что вовсе не опекает меня. – Короче, я подумала, что, если нам удастся напроситься на выпивку после ужина, я смогу сделать ход. В общем, нас пригласили, и я села рядом с режиссером. Наверное, я слишком на него давила, потому что неожиданно Сельма Уокер, которая оказалась совсем близко, вдруг спросила: «Чем именно вы занимаетесь?» Она подслушивала. Ну, после этого песенка режиссера была спета. Она передвинула стол так, чтобы я очутилась рядом с ней, и начала меня расспрашивать. Выяснилось, что она хочет издать свою биографию и подыскивает писателя. Правда, про тебя я рассказать не успела, потому что она уехала домой. Мол, ей надо поспать перед репетицией. Уходя, она сказала: «Позвоните мне, хорошо? У Джерри есть мой телефон». Джерри – это звукорежиссер.

– Чья песенка спета, – напомнила я.

– Не обязательно. – Женевьева подмигнула, и я рассмеялась. Мне ужасно нравилось ее умение всегда оставлять за собой право выбора. – Не успела она уйти, как на соседний стул уселся этот парень. Базз какой-то. Очень красивый, но тихий. Представился, сказал, что видел, как мы болтали с Сельмой, и заявил, что он – ее менеджер. Услышав, о чем мы разговаривали, он просил позвонить ему сегодня утром. Разумеется, я так и сделала. Ты встречаешься с ним в следующую среду в пять часов, дома у Сельмы. А главное… Ты не поверишь! Она живет рядом с тобой. Прямо за углом. Ты знала?

– Как нарочно, – проговорила я. – Ну, и что у нее за история? Интересная? – Я вдруг поняла, что совсем ничего не знаю о Сельме Уокер. Кроме того, что она – американка, и снималась в одном из наших самых популярных сериалов.

– Наверняка, дорогая.

– То есть ты не спросила?

– О таких вещах не принято спрашивать в лоб. – Иногда Женевьева меня поражает. Она хочет, чтобы я написала чью-то биографию, но понятия не имеет, интересная она или нет.

– Что же вы с Баком…

– Баззом, дорогая.

– Что же вы с Баззом обсуждали?

– А, разные дела. Рекламу книги, гастроли автора, продажи за рубеж. Поскольку она – американка, книга должна там хорошо продаваться.

– Не обязательно, – заметила я. – Разве «Братство» продали в Соединенные Штаты? Чем она занималась до приезда сюда?

– А еще я могу продать ее по частям. И дорого.