Читать книгу - "Нежное притяжение за уши - Эльвира Барякина"

— И это все мне? — ошарашено спросила она.

Следователь облегченно улыбнулся. При виде того, что гражданка Иголина не собирается возмущаться по поводу чайных чашек и «Ежика», у него заметно полегчало на душе.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — пригласил он Машуню широким жестом. — Вы как чай пьете: с сахаром или без?

— С сахаром, — призналась она, совершенно растерявшись.

— Очень хорошо, — деловито одобрил Федорчук и тут же выдал ей и голову «Ёжика», и чай с сахаром. — Тогда приступим к работе. Сообщаю вам ваши обязанности: вы должны дать правдивые показания, сообщить все известное вам по делу и ответить на все поставленные мною вопросы.

Он произнес все это строгим и абсолютно серьезным тоном, но при этом смотрел на Машуню так, как будто от нее зависели его жизнь и смерть.

Она растерянно положила себе в рот кусочек «Ёжика» и кивнула.

— Ладно…

— Тогда… — Федорчук тревожно передохнул, но все же собрал все свое мужество в кулак и произнес: — Что вы делаете сегодня вечером?

Машунина рука с зажатой в ней чайной ложечкой застыла на полдороги. Сама же обладательница руки не могла вымолвить ни слова. Все это было бы нелепо и смешно, если бы Федорчук не был так серьезен…

— Вы меня что, на свидание приглашаете? — пролепетала она наконец.

— Да, — твердо отозвался Федорчук, усиленно стараясь не краснеть.

— А я занята, — чуть слышно сказала Машуня.

— Чем?

— Другим свиданием. — она не была уверена, что ее встреча с Колькой состоится, да и вообще он ей на фиг не упал, но только Федорчук же совсем недавно был совсем не таким, как сейчас… И потом это все случилось так неожиданно…

— И это ваше свидание важное? — хмуро осведомился следователь.

— Очень важное.

— Важное и нужное?

— И нужное.

Глядя на Федорчука, Машуня вдруг осознала, что он в общем-то довольно милый. А потом ее еще ни разу не приглашали на свидание таким образом. Но какого черта?! Нельзя же так в открытую приставать к девушке? Умные-то люди пристают совсем по-другому: сначала очаровывают остроумием, образованностью, нестандартностью, наконец! Показывают, что ты — звезда вселенной. Затем выжидают некоторое время, дать возможность разгореться страстям, перерасти робкому чувству в неробкое…

И сама не зная почему, Машуня взяла и заявила Федорчуку:

— А вообще у меня мало времени. Вы меня вызвали, чтобы попоить чайком?

Федорчук окончательно расстроился. Его большие ладони непроизвольно сжались, а нижняя губа чуть выпятилась, как у несправедливо обиженного ребенка.

— Нет, — сказал он после некоторой паузы. — Я вызвал вас по делу. Вы мне в прошлый раз сказали, что не были знакомы с погибшим женихом.

— Ну? — не поняла Машуня, злясь и на себя и на него.

— А вчера вы ему сообщение на пейджер скинули! — весомо сказал Федорчук и положил перед ней черную коробочку, совсем недавно виденную ею на поясе у Стаса.

Сердце Машуни похолодело от смутного предчувствия.

— Вы что, хотите сказать… Как звали жениха?!

— А будто вы не знаете! Станислав Сергеевич Шорохов.

* * *

Машуня вышла из прокуратуры на подгибающихся ногах. Уму не постижимо… Нет, этого просто не могло быть! Как же так? Стаса убили?

Она шла по улице, ощущая себя как в замедленной съемке. Жизнь опять потрясла ее. Это же предел несправедливости: убивать таких классных мужиков! Нечестно! На свете полно козлов, которые в сто раз более достойны смерти, чем он!

Слава Богу, Машуня не успела полюбить его по-настоящему… Да и вообще, думая об этом, она была вынуждена обрывать себя: ничего себе, нашла классного мужика — он же целовался с ней за день до своей собственной свадьбы! И ей морочил голову, и своей невесте. Надо сказать, все это мешало полноценно предаться печали по утраченной влюбленности.

Когда Машуня добралась до своей консультации, в голове у нее помещалось только полное разочарование в любви, жизни и мужчинах.

Василиса выслушала ее рассказ стоически. Но она ничему не удивлялась: слишком много разочарований во всех вышеперечисленных ценностях ей пришлось повидать.

— Ничего, — сказала она. — Ты выживешь и не скопытишься… Да, тут тебе какой-то молодой человек звонил. Ничего — голос приятный…

— Колька? — спросила Машуня почти равнодушно. Она уже почти забыла, что отправила ему письмо.

— А я почем знаю? — отозвалась Василиса. — Я вон тебе на столе записку оставила.

* * *

Машуне совершенно не хотелось идти ни на какие свиданки. Сегодняшние новости ее раздавили и убили. Но если никуда не идти, то придется весь вечер просидеть дома перед телевизором и думать о Шорохове. А от подобной перспективы почему-то хотелось поплакать и повеситься. Надеяться, что и Колька окажется таким же восхитительным, как Стасик, было совершенно нереалистично… Да и каким, как Стасик? Вруном, купающимся в лучах собственной славы?

А еще ей было жалко Федорчука: он наверняка готовился, волновался, ожидая ее… На три розочки потратился… А она? Взяла и испоганила ему все настроение, совершенно не понятно зачем…

От этого Машуня не выдержала душевной нестабильности и перезвонила Кольке.

… Они встретились в парке. Было совсем холодно, вечернее небо просвечивало сквозь узоры веток, а Колька сидел на лавочке и ждал Машуню. Она еще издали увидела его и сразу решила, что это он — высокий, темные кудреватые волосы коротко подстрижены, карие глаза смотрят по-доброму.

— Привет, — сказала Машуня, ежась от колотившего ее озноба.

Колька поднялся и улыбнулся ей смущенной улыбкой.

— Привет…

И тут Машуня узнала его! Это был тот самый молодой человек, который на свадьбе спрашивал ее, кто она такая!

Он тоже узнал ее.

— А на фотографии ты выглядишь совсем по-другому, — первым нарушил молчание Колька.

В голове Машуни неслись черные подозрения: «Они что тут все, издеваются надо мной?! Сначала Стас, потом этот Коля…»

Ни слова не говоря, она резко развернулась и пошла прочь. Но Колька тут же догнал ее. Его брови трагически заломились.

— Постой!

— Чего тебе? — огрызнулась Машуня, засовывая руки в карманы плаща и смотря на него с ненавистью. — Вы там что вместе со Стасом, сговорились против меня?! Если так, то тебя по всем законам жанра завтра должны убить. Так что лучше не рискуй!

Весь мир уже казался ей наполненным исчадиями ада в брюках, злобных и сволочных… И все они желают Машуне Иголиной всяких гадостей, а если и пытаются сделать приятное, как Федорчук, то у них все равно ничего не выходит.