Читать книгу - "Одна помолвка на троих - Галина Куликова"

– Ладно, ребята, – сказал Артем. – Я пойду, мне надо к производственникам заскочить, пока все не разошлись.

Он торопился смыться отнюдь не из вежливости. Даже самому себе Артем не желал признаваться, что побаивается невесту своего друга. Женское совершенство лишало его воли и мешало мыслить здраво, а он не любил терять над собой контроль.

Артем вышел из кабинета, напоследок помахав рукой. Черт побери, он должен или не должен был сказать Глебу правду? О том, что женитьба на такой женщине все равно что призыв на военную службу? С момента обмена кольцами у друга не будет ни минуты личного счастья. Счастье жены – вот что станет определять уклад его жизни.

«Или я просто ему завидую? – подумал он сердито. – Ведь как ни крути, а в меня никогда не влюблялась такая красивая женщина. Может быть, это и стоит свободы?»

* * *

– Ты сегодня очень задумчивый, – заметила Дана, взяв Глеба под руку.

Они шли по длинной аллее, заплетая ногу за ногу. Теплое вечернее солнце залило все вокруг карамельной тянучкой. Коричневые тени прилипали к подошвам туфель, и, вероятно, от этого ноги казались тяжелыми.

– Ммм? – удивился Глеб, хмуря брови.

Про себя он уже сто раз сделал Дане предложение. Один раз он говорил задорно: «А знаешь что? Мы с тобой отлично подходим друг другу. Почему бы нам не пожениться?» В другой раз вставал на одно колено и торжественно открывал коробочку с кольцом со словами: «Дана! Ты единственная любовь моей жизни. Стань моей женой!» В третий раз нежно брал ее за руку, заглядывал в глаза и проникновенно шептал: «Дорогая, я не представляю своей жизни без тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей навеки. Выходи за меня замуж».

Был и четвертый, и пятый, и шестой раз… И каждый раз что-то его останавливало. Глебу казалось, что он будет выглядеть дурак-дураком и, конечно, скажет что-нибудь не так и не тем тоном, и Дана либо станет над ним смеяться, либо отмахнется от него… Он не знал, как она себя поведет. И от этого чувствовал себя хуже некуда. Просто ужасно себя чувствовал.

– У тебя неприятности на работе? – спросила Дана. И не успел Глеб ответить, как она расстроенным тоном добавила: – А у меня как раз неприятности.

– Не может быть! – Глеб остановился и повернулся к ней лицом.

У нее, оказывается, неприятности! А он даже не спросил, как дела. Вел себя как законченный эгоист. Судьбоносный разговор откладывался, и будущий жених на какое-то время снова стал самим собой.

– Что случилось? – спросил он. – Недовольные клиенты подали жалобу?

Фирма, в которой работала Дана, носила романтическое название «Порхающая магия». Для свадеб и юбилеев здесь заказывали тропических бабочек. Их выпускали в кульминационный момент торжества, заставляя всех без исключения гостей дружно ахать от восторга. Фирма занималась разведением, упаковкой и доставкой нежного товара.

– Помнишь, я тебе говорила о том, что мы собираемся расти? – Дана испытующе посмотрела на Глеба. – Ну, то есть фирма будет расширяться?

– Да, что-то такое говорила. – Тот морщил лоб, искренне пытаясь перестроиться с дел сердечных на дела бизнеса.

– Так вот Горянский предложил мне возглавить филиал в Питере. А его предложение все равно что неумолимый рок.

– Погоди-погоди, – помотал головой Глеб и взял Дану за руки, крепко сжав пальцы. – Ты что, хочешь сказать, что будешь мотаться из Москвы в Питер и обратно?

Они остановились возле закрытой на ремонт детской площадки. По бульвару прогуливалось множество людей, но здесь, в стороне от главной аллеи, они были одни.

– На какое-то время мне вообще придется переселиться в Питер: дел будет невпроворот. – Вероятно, она сдерживала слезы, потому что голос у нее сделался необычайно низким, грудным и странно незнакомым.

– Но почему именно ты? – спросил Глеб, растерявшись.

К таким переменам он точно не был готов. Его голова сейчас напоминала голубятню, в которую ворвался кот, – мысли метались и бились, словно всполошенные сизари.

– Ну… Потому что больше некому. У Пашки семья – жена, ребенок, и у Сережки жена. Обе они работают. А меня вроде как ничто не привязывает к одному месту…

– А как же я? – Глеб взял девушку за плечи и притянул поближе к себе. – Разве я тебя не привязываю?

Волнение нарастало, как гул приближающегося вертолета. Дана подняла на Глеба несчастные глаза, и тот сразу же понял, что вот он – момент истины. Именно сейчас, именно в эту самую секунду нужно делать предложение. Привычным движением он сунул руку в карман пиджака. Странно, но никакого особого волнения он не чувствовал. А чувствовал только восторг от того, что все складывается совершенно идеально, так, как он и мечтать не мог.

Дана горестно потерлась щекой о его плечо:

– Для начальства неофициальные отношения значат не больше, чем пыль на дороге.

– Ну… Тогда знаешь что? – Глеб не мог не наслаждаться красотой ситуации. – Тогда давай поскорее сделаем их официальными.

Словно фокусник он извлек коробочку на свет божий и открыл ее, глядя на Дану с внимательной серьезностью. Нужная фраза выскочила из него сама собой. Наверное, не зря он столько репетировал.

– Дана, ты согласна выйти за меня замуж?

Она очень смешно ойкнула и прижала руки к груди. Уставилась на кольцо, широко распахнув глаза. Белки голубоватые, ресницы длинные, живые, без всякой косметики. Глеб подумал, что на свадьбе все мужики будут ему отчаянно завидовать.

– Конечно, согласна, – шепотом ответила Дана и подставила палец, на который Глеб с улыбкой надел кольцо. Тихо пискнув, новоиспеченная невеста бросилась ему на шею.

Он крепко прижал ее к себе и заулыбался, чувствуя, как за плечами разворачиваются крылья. Он, черт побери, молодец. Не упустил момент и все сделал вовремя. Решил – и сделал. Разве плохо, что его дальнейшую жизнь можно предсказать с точностью до марки семейного автомобиля и названия колледжа, в который они отдадут своего первенца? В стабильности есть своя респектабельность, если угодно, некий шик, и разве не к этому он всю жизнь стремился?

Вырвавшись из его объятий, сияющая Дана вскинула голову:

– Глеб, поедем к нам, скажем маме с папой! Пожалуйста, поедем! Они так обрадуются! Они тебя очень любят.

«Не уверен, что любят, но все же относятся хорошо, – мысленно поправил ее Глеб. – И почему бы им действительно не обрадоваться?»

Они и обрадовались! Антонина Петровна, маленькая, но сильная, пахнущая кремами и лосьонами, в которых она день и ночь купала свое тело, прижала Глеба к груди. Растроганный Леонид Иннокентьевич, длинный, как аист, снял очки и, качая головой, принялся усердно протирать стекла, приговаривая:

– Поздравляю вас, дети мои! Поздравляю! Это так неожиданно… И так хорошо!

– Что хорошо, то хорошо, – соглашалась с ним Антонина Петровна. – Просто прекрасно!